После жутко опустошающего допроса меня отправили в камеру.
В голове мельтешили мысли. Кто моя мама? Ко мои враги? Почему я должна избегать власти южного континента? Почему она обратилась именно ко мне, а не к Долоре? Что будет со мной, если мою тайну раскроют? Почему именно Эйссмор? Почему драконы?
Всё это походило на какой-то кошмар. Этот безумный день наконец-то закончился, но впереди меня ждала кошмарная ночь в одиночной камере, где было довольно холодно. Ко всему, голова раскалывалась, и давило на виски будто наковальней. Прислонившись затылком к каменной стене, я прикрыла веки. И слушала своё дыхание в полной тишине.
Кажется, Роилин, ты побила все рекорды не только по любовным страданиям, но и по неудачам.
Голодное урчание в пустом животе напомнило о том, что сегодня мой приём пищи состоял из чашки кофе и яблока.
Грохот двери разбудил меня и напугал, я думала, что не засыпала, но, видимо, провалилась в полудрёму. Поворачиваю голову, из маленького окошка сочится ослепительный солнечный свет, играет бликами на голых стенах, как от драгоценных камней.
Ничего себе проспала! Уже давно утро, и кто-то ломится в камеру. Я быстро села, пригладила волосы и одежду.
Вошел охранник.
— На выход, — командует он, кажется, что он выглядит слегка бледным и испуганным.
Мы не успели дойти до отдела, как с порога я услышала знакомый приятный женский голос. Сердце, сделав кульбит, упало куда-то в пятки, а колени так и подогнулись.
Глориас Лебранд — заместитель ректора академии Асторн. Маг-целитель, генерал отряда целителей, стихия земли. Бриллиантовая драконица. И супруга Маркуса Лебранда, ректора.
— Почему вы не выяснили весь нарратив? Вы обязаны были поставить в известность как минимум меня.
Её голос звучал грозно и жёстко, настолько, что даже я сжала плечи. Не ожидала, что она появится здесь, оставив все дела.
Вхожу в помещение едва дыша, совестно опускаю взгляд. Безумно стыдно смотреть в глаза самой жёсткой и справедливой главнокомандующей Академии. Стыдно больше не потому, что я сюда загремела, а потому что Глориас верила в мои силы, как никто другой. Всегда выделяла меня и относилась мягче, чем к другим. Отчего недоброжелатели невзлюбили меня с особым пристрастием. Ещё бы, полукровка, а такая честь. У Глориас на меня были надежды, ведь я хоть и не первый в числе избранных, но преуспевающий адепт академии. Бывший адепт.
Несмотря на то, как непреклонно звучали её слова, эта девушка выглядела как ангел: белоснежные волосы волнами струились по плечам, синий китель с отличительными нашивками и аксельбантами подчёркивал холодного оттенка кожу и стальной стержень, белые брюки и чёрные сапоги носили все представители высшего ранга, а Лебранд их и курировала.
Она повернулась ко мне, взгляд серых пронзительных глаз с магическим синим пламенем, которые обладали все маги из поддерживающей категории, вокруг узких зрачков поверг в некоторый благоговейный страх и восхищение, как и всегда. Невероятно красивая.
В какой-то момент я даже растерялась. Как приветствовать её? Отдать официальное приветствие кажется неуместным, поэтому я просто пролепетала не как курсант академии, а как провинившаяся недотёпа:
— Госпожа Лебранд, вы пришли за мной?
— За вами, рекрут Блэй, почему вы не оповестили вашего куратора о случившемся? — нахмурилась.
При упоминании куратора моё сердце колыхнулось и затрепетало листком на ветру. Обескуражено моргнула. Все, кто присутствовал, притихли и, кажется, не дышали.
— Мне не предоставили возможности.
От моих слов инспектор побледнел, а на скуле дёрнулся нерв. Даже стало его жаль, но меня ведь никто не собирался жалеть, даже не покормили до сих пор.
— Простите, это целиком наша вина, — склонил голову мужчина перед драконицей.
— Неужели вы не видите, что девушка была свидетелем смерти и сильно напугана? Вы должны были оказать ей помощь, а вместо этого заперли её в камере на целую ночь!
— Но эти вещи, откуда у неё это? Вы же понимаете, это запрещённые артефакты!
— Господин…
— Морио, — представился тот тут же.
— За то, что вы вторглись без ордера на чужую территорию, ответите отдельно.
Морио не только побледнел, а посерел, сравниваясь со стеной. Быть свидетелем подобного выговора — испытание не только для бедолаги Морио, для всех, кто при этом присутствовал.