— Всё в порядке? — деликатно интересуется он, рассматривая мои горящие щеки и потухший взгляд.
Несмотря на то, что мистер Виндвер здесь совершенно новое лицо, ректор Лебранд выразил своё однозначное доверие к нему, поэтому я немного расслабилась. Может, он и не такой холодный, как кажется?
— Да, почти, просто… спешу на тренировку… — язык заплетается, а фразы скомканные, как первые блины на сковородке. Общение не задавалось.
— Я всё ещё не оставляю надежды узнать, с какого вы факультета, мисс, — напоминает он свой вопрос, на который так и не получил ответа, когда Каймер закрыл перед его носом дверь.
— Пока не с какого, — опускаю ресницы, скользнув по гладким перилам ладонью, намереваясь всё же улизнуть.
— Не понимаю, мисс Блэй, можете сказать чётко?
Вскидываю подбородок и выпрямляюсь. Только я собираюсь ответить, как Виндвер заговаривает:
— Вы строите такие загадки вокруг себя, мисс таинственная Блэй, что невозможно не захотеть их разгадать, — формальный голос сменяется на немного хриплый и волнующий, что аж до мурашек колючих пробирает.
Что? Я даже обернулась, чтобы убедиться, что на лестнице больше никого из женского пола нет.
— Вы, кхм, преувеличиваете.
— Что я преувеличиваю? Вы о чем, мисс Блэй? — чуть склонил голову к плечу, вглядываясь в меня.
Я уставилась на Виндвера, глупо хлопая ресницами, на меня смотрели совершенно холодные, лишённые эмоций голубые глаза мужчины, сомкнутые в жёсткую линию губы, скулы каменные.
— С вами точно всё в порядке?
Судорожно киваю, облизываю сухие губы и киваю ещё раз.
— Простите, — бездна, Роилин, соберись! — Я адепт второго курса с факультета поддерживающих, меня отчислили на втором семестре — провалила экзамен, но восстановили недавно, пока новый факультет не определили, этот вопрос решается, — отчеканила я, как и положено рекруту, коротким докладом.
— Ясно, — наконец отпустил зрительную хватку он. — Тогда смотрите вперёд, рекрут Блэй, а не под нос. Удачной тренировки.
— Есть! — машинально отсалютовала я и, воспользовавшись выходом, сорвалась со ступенек и продолжила путь, в спину давил холодный взгляд. Я обернулась лишь в вестибюле, только Виндвер давно исчез.
Постояв немного в раздумье, я вышла из главного корпуса.
После аудиенции по артефакту с императором я была сама не своя, и, тем не менее, больше никто не дёргал, не вызывал на разговоры, не срывал тренировки. Когда эмоции поутихли, я могла здраво проанализировать разговор с императором. И поняла, что во многом в своих эмоциональных порывах я не совсем права. Никто не обязан мне верить и проникаться моей личностью и проблемами. Возможно, связь с Каймером немного меня разбаловала, и эта ситуация вернула с небес на землю, чтобы я не расслаблялась и не думала, что соломка будет всегда подстелена, а иногда и перинка. Нам позволяют свободно перемещаться по академии, не посадив под замок до выяснения и проверок. И даже стало немного стыдно.
Но также дало новый вектор направления. Увидев свои ошибки, я смогла найти силы по-новому оценить совсем неплохие перспективы и найти множество плюсов.
Поэтому, когда Джессел вернулась с занятий, я отправилась с ней на тренировочное поле. После занятий стадион собирался почти полный, даже не нашлось ни одной свободной лавочки. На одной из них собралась и компания моей бывшей группы во главе с Эйнес Блэнш, она как обычно бросила на меня презрительный взгляд, демонстративно повернулась спиной. Долора была с ними в паре со своей новой подругой, и, разумеется, рассерженная до такой степени, что не удосужилась на меня взглянуть.
— Когда же уже можно будет погрузиться в учёбу, больше нет никаких сил, — посетовала, встав на полосу.
— Ещё успеешь, — бросила Джессел верхнюю одежду. — Ну что, два круга для разминки? А хочешь, и три, раз тебе скучно.
За эти несколько дней я заметно подтянулась, и два круга дались с лёгкостью, я даже успела понаблюдать, как маги стихий тренировались с рудиментами — зрелище захватывающее. С лёгкостью открывали рудимент, который вспыхивал синими, золотыми и серебряными сферами в руках магов, формируя магическое оружие. У одной тонкокостной девицы с тугой пшеничной косой образовался арбалет. Девушка с изяществом натягивает стрелу и выпускает, та, достигнув щита, растворяется. Ясное дело, что мощность орудия снижена до безопасного уровня. По сути, игрушки, стрелы холостые, но кровь волнует не меньше, чем если бы оно было подлинным.
Кажется, что мне никогда не создать даже жалкого подобия орудия. Прикусила губу, перебарывая в себе желание снова раскиснуть.