Упрямо мотаю головой.
— Надеюсь, вы сегодня пропустили завтрак, мисс Блэй? — интересуется Виндвер. Я не поняла, к чему это странный вопрос, наверное, так разволновалась. — Вас может тошнить, надеюсь, не много.
Я покраснела, так вот откуда это скрытое недовольство.
Глориас понимающе улыбнулась.
— У вас был на этой почве плохой опыт? — задаю я вопрос, но больше чтобы скинуть немного стресс.
Виндвер вздохнул, кажется, не собираясь вдаваться в подробности.
— Кладите руки сюда, — указывает на подлокотники, — и выпрямите спину. Да, всё верно, был, расскажу вам как-нибудь подробнее после… — многозначительно добавил он. — Это займёт десять минут, — повторил он инструкцию, — когда очнётесь, может быть лёгкая дезориентация в пространстве и мыслях, но это пройдёт быстро. Вы готовы?
— Да, — отвечаю тихо.
— Следите за моими движениями.
Виндвер также поднял руку, сложив два пальца, поводил, заставляя мой взгляд бегать туда-сюда, и щёлкнул пальцами перед лицом, радужка глаз мужчины полыхнула таким же завораживающим фиолетовым свечением. Даже где-то на краю сознания показалось, что солнце померкло за окном, погружая нас в полумрак. Лицо мага потемнело, оставляя лишь только завораживающий переливающийся танец фиолетового пламени вокруг сузившихся зрачков, утянувшего меня в самую глубь, сбросив водопадом в эту тьму и погрузив под толщу льда, в ледяное нутро чего-то необъяснимого и беспредельного. Тьма и пустота. Сон.
— …Оставь нас, не подходи! — слышу отчаянный крик из недр этой тьмы.
— Заберите у неё ребёнка! — слышится приказ.
— Вы не имеете права отбирать у меня ребёнка! Уберите руки!
Иссабель отшатывается, прижимая меня так, что я задыхаюсь и плачу ещё громче.
Сердце налилось льдом ужаса. Детский плач оглушил. Молодая женщина прижимала ребёнка к груди, пытаясь успокоить, но тот задыхался в крике и боли. Это ведь — вся моя сущность содрогалась от этого крика — плакала я, а эта женщина, что прижимала меня к груди, моя мама. Я почувствовала тёплую родную связь. Ожерелье из лазоревых камней было на её шее, камни мерцали, переливаясь, как и серьги в ушах, подбородок её был влажным от слёз, и эти слёзы падали на меня.
— Ошибаетесь, госпожа, у нас есть полное право им распоряжаться. Ваш благоверный предал и бросил вас, теперь вы обязаны покориться совету.
— Это всего лишь младенец! — молодая женщина прижала младенца к груди, её руки дрожали. В невыносимом ужасе её взгляд метался от костлявого лица мужчины к невинным глазам ребёнка. Мужчина хмыкнул, оценивая её реакцию. Он знал, что страх — сильное оружие.
— Ваши слезы ничего не изменят, — произнёс он с холодной уверенностью. — Перед вами стоит выбор: или вы отдадите её нам, или будете в изгнании, но от расплаты не уйти.
— Я вам никогда её не отдам! Убирайтесь! — цедит сквозь зубы.
— Что ж, да будет так. Вы пожалеете, — тон мужчины был ледяным и каким-то бездушно пугающим. Хотелось сжаться и подчиниться, лишь бы это прекратилось.
— Очнитесь, мисс Блэй! — ворвалось откуда-то изнутри.
Нет! Мама, не могу её оставить, я слышу, как она плачет, прижимая меня так сильно, ей больно, как я могу её оставить? Мама, не плачь, я с тобой! Мои крохотные пальчики вцепились в её одежду, но мама заплакала ещё горше. И я не знала, как ей помочь, я хотела, чтобы она меня услышала.
— Роилин! — ментальный приказ раздался в голове как раскат грома, грозный, потрясший сознание.
Каймер?
— Очнись, Рои! Возвращайся назад, немедленно! — вибрации его голоса отозвались во всей моей сущности, заставляя безоговорочно подчиниться и потянуться к нему. Боль мамы внезапно притупилась, и меня толчком выкинуло на поверхность.
Каймер Рамбрейд
Небо заволокло тучами, ветер зашуршал в листве, поднимая пыль на террасе лазарета. С балкона виднелся простирающийся до самого исследовательского корпуса парк, верхушки деревьев неспокойно качало, а порывы ветра усиливались.
Дождь всё-таки лил серыми потоками.
Зелень, что слегка подвяла под жарким солнцем, будто ожила, налилась соком и потянулась к брызгающему ливню, ненасытно напитываясь влагой.
Чем-то они напоминали меня. Меня так же иссушивало, когда Роилин не было рядом, и когда она оказывалась рядом, я так же не мог насытиться.
Выбор Роилин словно удар под дых, ещё одна попытка отдалиться от меня причинила боль и безумную ревность. Только знала ли она — чем сильнее сопротивляется, тем больше я жаждал её, и это пробуждало во мне звериный голод.