— Многого рассказывать нельзя, — ответил Клод. — А кое–что можно. Сегодня рассказывали о религии южан.
— Это о нескольких женах? — спросила Хельга. — Откуда пошел такой дикий обычай?
— А что ты вообще знаешь об истории империи? — задал он встречный вопрос.
— А как связаны наша история и их ислам? — не поняла она. — Историю преподают всем дворянам. Меня тоже заставляли зубрить имена всех императоров.
— У меня сегодня на эту тему был интересный разговор с магом императора, — сказал Клод. — Понимаешь, то, что ты зазубрила, это еще не история. Вас учат тому, что было за последнюю тысячу лет, и чем дальше в глубь времен, тем меньше дают знаний. И никто не может сказать, что было раньше. Когда образовалась империя, кто ее основал, во что верили ваши предки?
— Мы всегда верили в единого, — с возмущением сказала Хельга. — Это ваши предки были язычниками!
— Ваша вера пришла тысячу лет назад вместе с пришельцами с Земли, — сказал юноша. — И у южан было точно так же. А в кого верили до этого, никто уже сказать не может. Все написанные раньше книги были уничтожены церковью. Если что–то и сохранилось, то только в тайных хранилищах храмов. Пришельцы принесли нам не только магию и науку, они дали нам веру. Так что тебе никто не скажет, откуда взялось многоженство. Наверное, для народов, от которых вера попала на юг, это было обычным делом. Но в южных королевствах у многих мужчин, как и у нас, только по одной жене. Несколько жен — это признак богатого человека.
— А ты бы хотел иметь несколько женщин? — неожиданно спросила Хельга.
— Зачем? — удивился он. — Мне хватит тебя. Женщина должна быть одной–единственной до конца дней.
— А как же Луиза? Неужели ты ее совсем не любишь?
— Как бы я к ней ни относился, я тебя люблю!
— Значит, любишь, — вздохнула она. — Ее любишь, меня любишь… Кажется, была еще твоя подруга? Ну не хмурься, я больше не буду об этом говорить.
— Подумаешь, три женщины! — крикнул из клетки Сай. — Можно любить и больше, лишь бы они не передрались.
— Тебя забыли спросить, — сердито сказала Хельга. — Дверца открыта? Вот и лети себе в парк! Нечего тебе слушать наши разговоры.
— Жарко, — ответил он. — Вечером полетаю.
— Клод! — связалась с братом Алина. — Ты сегодня был во дворце?
— Был, — ответил он, — только у меня не получилось к тебе зайти.
— Тебя бы ко мне не пустили, — сказала она. — Я сейчас сижу в карцере. Так у нас называется комната, куда запирают провинившихся. Здесь спальня и удобства в одной комнате, представляешь? И мяса лишили на два дня!
— И что же ты такого натворила? — спросил Клод.
— Мы с герцогиней Эсер пошутили над наследником.
— Он сильно пострадал? — встревожился Клод. — У вас ум есть?
— Он сам виноват! — сердито сказала сестра. — Послушай, что он сделал. Два дня назад к нам доставили новенькую. Она немного слабее меня и вообще не дворянка, но такая красивая, что наследник сразу сделал на нее стойку. Когда он узнал, что она простолюдинка, не стал церемониться и прямо ей сказал, что придет ночевать. Эту девушку, как и всех нас, насчет него предупреждали, но она заладила, что не может отказать самому наследнику. Ну не дура? Вот мы и решили немного пошутить…
— Мы или ты? — спросил Клод.
— Придумала Мона — это герцогиня и моя подруга…
— А сделала ты, — закончил за сестру юноша. — Поэтому ты сидишь в своем карцере, а она гуляет.
— А ты хочешь, чтобы мы в нем сидели вдвоем? Карцер–то один. Слушай, что я сделала. Эта девушка — ее звать Майка — еще даже не умеет как следует защищаться, поэтому я ей внушила, что в ее комнатах никого нет, а сама зашла в спальню и спряталась за ширмой. Пришлось больше часа ждать, а когда в коридоре послышались шаги, я наколдовала граче образ императора и привязала ее к Майке. Та уже легла в кровать, поэтому, когда туда же полез наследник, он обнаружил под одеялом голого императора. Видел бы ты, как он оттуда улепетывал!
— А как все открылось? — мрачно спросил Клод.
— Наследник на следующее утро пошел разбираться к отцу, — фыркнула Алина. — У него такой амулет, что магией не пробьешь, а создавать фантомы умею только я, поэтому Грас сразу понял, чья это работа.
— Глупо, а не смешно! — сердито сказал он. — Из–за этой детской выходки ты рискуешь своим будущем. Это сейчас он наследник, а рано или поздно станет императором. Ваши отказы он не вспомнит, а вот твою злую шутку вспомнит обязательно.
— Ему не сказали, — успокоила брата Алина. — А император, говорят, хохотал. А ты меня не любишь! Я сижу одна и без мяса, хотела, чтобы меня пожалели, а вместо жалости услышала упреки! Не буду я с тобой разговаривать!
— С кем разговаривал? — спросила Хельга. — Когда ты мысленно с кем–нибудь говоришь, становишься неподвижным, как камень.
— Сейчас, — сказал Клод, встал с кровати, взял в руки клетку и вытряхнул попугая в окно.
— Закрой окно, — посоветовала она. — Иначе все равно подслушает. Так кто это был?
— Связывалась Алина, — ответил он. — Девушки императрицы от скуки резвятся, ну а она оказалась крайней.
Он пересказал любимой рассказ сестры.
— Представляю эту картину! — рассмеялась Хельга. — Но, вообще–то, она рискует. Кто–нибудь из девушек может доложить наследнику, не сейчас, так потом. Даже если учесть то, что он не злопамятный, при случае может припомнить. Клод, уже прошел час, как ты пообедал. Попугая нет, а я на кровати без платья. И чего ты ждешь?
Они успели закончить свои дела, когда в дверь гостиной постучали. Клод быстро оделся и сходил ее открыть.
— Никогда больше так не делайте, — сердито сказала вошедшая к ним Мануэла. — Если вам мешает попугай, уберите куда–нибудь клетку! Я уже начала засыпать, когда эта зараза прилетела в спальню и начала жаловаться на отсутствие любви и жестокое обращение! На угрозы отдать поварам он уже не реагирует, а в руки не дается.
— Я его сейчас загоню в клетку, — виновато сказал Клод.
— Поздно, — махнула рукой Мануэла. — Приехал Анри, и скоро должен приехать герцог Радгер.
— А этому что нужно? — спросила Хельга.
— Это уж пусть выясняет Клод. Прислал слугу с просьбой о встрече. Поводов ему отказать я не увидела. Повару насчет стола сказано, а вам нужно срочно привести себя в порядок.
К приезду герцога никто особенно не готовился. Хельга с помощью служанки расчесала волосы и украсила себя взятыми у Леоны драгоценностями, а Клод надел перевязь со шпагой. Леона почистила перышки к приезду Анри, а больше в особняке никого, кроме Мануэлы, не было. Робер отпросился со службы и с утра ушел с Кириллом в школу магии насчет его приема, а Баум был у кого–то в гостях. Герцог приехал без свиты, оставил коня слуге и был встречен у входа Мануэлой.
— Вы ослепительны, графиня! — сказал он, поедая ее глазами. — Извините меня, но ваш бывший муж дурак: разве можно самому отказываться от такого сокровища!
— Он и не отказывался, — засмеялась Мануэла. — Отказалась я. А его вполне устраивало мое пребывание в фамильном склепе. Настолько устраивало, что как только я с помощью барона Шефера из него вышла, он тут же постарался меня туда вернуть.
— И вы об этом так спокойно говорите? Неужели простили?
— Если бы простила, вам бы об этом не сказала. Вы меня понимаете? Я не слишком злопамятна, только Ойген на этом не остановился и постарался осложнить мне жизнь, так почему я должна от вас что–то скрывать?
— К сожалению, он далеко, и я не могу скрестить с ним шпаги, — сказал Радгер. — Но я постараюсь, чтобы о его бесчестном поведении узнали! Если я могу его хоть в чем–то заменить, вы только скажите!
— Посмотрим, — многозначительно сказала Мануэла и протянула ему руку. — Стол готов, и нас с вами ждут.
Герцог взял ее под руку и довел до веранды.
— Какой цветник! — воскликнул он при виде Хельги с Леоной. — Дозвольте, графиня, извиниться за мои слова! Благодарю вас, барон, за вашу магию. Хоть и неприятно быть покусанным собственным конем, но эти укусы не дали мне совершить недостойный дворянина поступок.