Эль Кеннеди
Неудачник
ГЛАВА 1
ЭРДЖЕЙ
— Доедай, приятель. Я выхожу замуж.
Это были первые слова, которые вырвались из маминых уст, когда я вошел на кухню сегодня утром. Естественно, я решил, что все еще сплю. На самом деле это была не моя мама, готовящая блины у плиты, непринужденно говорящая о своем спонтанном замужестве. Очевидно, я был втянут в один из тех нестандартных снов, в которых ничто не имеет смысла.
Но нет, я не спал. Проснулся и, очевидно, находился в самом разгаре маминого кризиса среднего возраста. Я знал, что последние несколько месяцев она встречалась с каким-то новым парнем, но не то чтобы я задумывался об этом. Отношения моей мамы никогда не длились долго.
И вот я здесь, спустя всего восемь часов, втиснутый в плохо сидящий смокинг и толкающий куски лосося по своей тарелке рядом с таким же ошарашенным незнакомцем, которого я должен называть своим сводным братом.
Тем временем наши соответственно предполагаемые взрослые лапают друг друга на танцполе, создавая кошмарное топливо под графический медляк R&B 90-х годов.
Трахни меня кувалдой.
— Может быть, это из-за рыбы, — говорит Феннелли рядом со мной, выглядя немного зеленым, — но мне начинает казаться, что что-то заползло в мой желудок и умерло.
А может быть, это его отец ласкает мою мать перед залом, полным официантов с минимальной зарплатой, которые не получают достаточно чаевых за это дерьмо.
— Когда наступит апокалипсис, — бормочу я под свою медленную, мучительную пытку, — и какой-то чувак с бейсбольной битой будет стоять надо мной и спрашивать, есть ли у меня последние слова для моего создателя, я скажу ему, что смотрел в лицо тьме и страх не имеет надо мной власти.
Фенн ухмыляется и опрокидывает еще один бокал шампанского, как будто он вырос на этой дряни прямо из сисек своей матери. Они должны раздобыть ему шланг. Или капельницу.
Я еще не решил, что я о нем думаю. Мы впервые встретились у алтаря всего час назад, стоя по обе стороны прохода, пока наши родители произносили клятвы в пустом зале. Я все еще пытаюсь понять этого светловолосого красавчика с очертаниями фляжки, торчащей из кармана.
Его зовут Феннелли Бишоп, чертовски глупое имя, но, опять же, я не из тех, кто болтает. Как и я, он восстает против этого имени и просит меня называть его Фенном. Я подозреваю, что он спортсмен или, по крайней мере, хорош в спорте, потому что у него высокое, мускулистое телосложение, которое не выглядит так, будто оно пришел из спортзала. Хотя я полагаю, что у него может быть супердорогой персональный тренер, который появляется в его огромном особняке и получает двести тысяч в год, чтобы поддерживать этого голубоглазого богача в отличной форме. Они — люди с деньгами, Фенн и его отец. От них так и веет деньгами. То, как он высунул мизинец и откинулся в кресле, расставив ноги, как будто мы все здесь, чтобы служить и развлекать его своими причудливыми крестьянскими талантами.
— Когда я напишу свои мемуары, — говорит он, развязывая галстук-бабочку на шее, — я буду вспоминать этот день как день, когда я узнал, что такое обратная сторона порно.
Я тихонько усмехаюсь. Чувак забавный, надо отдать ему должное.
Фенну почти не нужно поднимать свой пустой бокал, чтобы получить добавку от одного из полдюжины официантов в смокингах, скрывающихся в тени этого шикарного бального зала загородного клуба. Это такое место, где столовое серебро сделано из настоящего серебра. Кто-то подбегает и предлагает налить, но вместо этого Фенн выхватывает бутылку. Часть меня задается вопросом, не придется ли мне уходить отсюда через металлоискатель. Загородный клуб находится в Гринвиче, очевидно, не слишком далеко от особняка Дэвида, который, как я предполагаю, является дворцом, судя по немаленькому членскому взносу в клубе. Мы вдали от пригорода с низким средним классом, где мы с мамой живем на другой стороне штата.
— Цыпочка вон там? Она смотрит на тебя. — Фенн кивает мне через плечо.
Никто никогда не говорил, что я вежлив, поэтому я поворачиваюсь, чтобы проследить за его взглядом. Невысокая брюнетка в наряде обслуживающего персонала одаривает меня застенчивой улыбкой, а затем приподнимает одну бровь.
Я поворачиваюсь обратно. — Не, я в порядке, — говорю ему.
— Я не знаю, чувак. — Фенн оценочно качает головой. — Она довольно милая. Не думаю, что кто-то заметит, если ты отведешь ее в сарай или что-то в этом роде.
Последнее, о чем я думаю, это о переспать с кем-то. Мне потребуются недели, чтобы перестать видеть демонстрацию родительского вертикального секса, которая в настоящее время атакует мои глаза. Фенн, должно быть, прочитал на моем лице эту мысль, потому что он усмехается и подталкивает ко мне стакан с чем-то.