Доктор Кроуфорд отказался от моего предложения дать ему расписку в получении денег. «Но зачем она мне нужна?» — сказал он, таким образом дав мне понять еще одну простую вещь: если человек может поручиться лишь своим словом, что даст его подпись?
Решив проблему с обучением, я обошел газеты, надеясь получить работу на неполный рабочий день, обращался на радио, в рекламные агентства, в серьезные фирмы, занимающиеся рекламным делом, — в любое место, где предположительно мог требоваться литературный талант. Одет я был дорого и по моде. Общество, где проворачиваются быстрые и большие деньги, вынуждало иметь отличный гардероб, и я счел необходимым потратить на него несколько сот долларов. Подозреваю, что многие из важных должностных лиц, которые меня принимали, думали, что я или держатель крупных акций в их компании, или намерен им стать. И большинство из них становились грубыми и подчеркнуто нелюбезными, когда обнаруживали истину и смущенно изложенную цель моего визита. Собственно, почему это я думаю, что они меня примут на работу? Что я мог им предложить, бывший коридорный, бывший рабочий-нефтяник и так далее, который имеет скромный опыт работы в газетном деле и несколько средних по качеству напечатанных работ? Они могут нанять за бесценок куда более полезного сотрудника. Здесь, в Линкольне, много выпускников колледжей — людей, которые имеют диплом журналиста и которые были бы рады трудиться даром только ради практики.
После некоторых из этих собеседований я выходил униженный и словно побитый. Черт побери, я чувствовал себя отвратительно, потому что в свои двадцать два года я не только не закалился, а стал еще более уязвимым от почти непрерывных ударов злосчастной судьбы. Я вздрагивал от каждого нового удара по моей гордости, а они становились все более частыми и жестокими.
Будучи очень упорным — и, безусловно, недальновидным, — я продолжал свои поиски, которые неизменно увенчивались отказом. И наконец, когда я меньше всего ожидал, удача вдруг улыбнулась мне.
Это был сельскохозяйственный журнал. Два молодых редактора любовно осмотрели меня, выяснили, что я поступаю в университет, и, многозначительно переглянувшись, принялись меня любезно допрашивать... Значит, я из Техаса, вот как? (Тут они с благоговением глянули на мой сорокадолларовый костюм от Борсалино.) И мне нужна работа, верно? (Взгляд на этикетку импортного твидового пальто.) Что ж, это они понимают. Работа дает человеку определенную независимость, помогает ему занять солидное место в университетском городке. И конечно — естественно! — я поступаю в сельскохозяйственный колледж, не так ли?
— Боже мой, нет, конечно! — возразил я, но затем, увидев их разочарованные лица, поспешил добавить: — С чего мне туда поступать? Я намереваюсь учиться в колледже изящных искусств.
Они удрученно покачали головой. Я делаю ужасную ошибку, сказали они. Сейчас никто не станет поступать в колледж изящных искусств, абсолютно никто. Этот диплом бесполезен, понимаете? С таким же успехом можно иметь диплом парикмахера. Нужно сделать вот что — и они немедленно это устроят — перевестись в сельскохозяйственный колледж. Там я смогу заниматься и журналистикой, и сколько угодно английским; а будучи бакалавром сельскохозяйственных наук, я буду иметь подходящую для жизни специальность, потому что она пользуется наибольшим спросом.
Так вот, в дальнейшем я часто и довольно сильно ссорился с этими молодыми редакторами, и хотя и неохотно, но вынужден признать, что они говорили искренне, а не просто желая переманить меня на свою сторону. Человек с агротехническим образованием без проблем мог найти работу, и обычно с самого начала с очень приличным жалованьем. Он может ее найти и найдет, потому что заработал это право. Прежде всего, он, как правило, должен вырасти на ферме, где по четыре часа в день трудолюбиво занимается всеми работами. Ему также очень поможет, если он станет посещать профессиональное сельскохозяйственное училище. Затем он поступает в сельскохозяйственный колледж — тот, что находится в Небраске, является одним из четырех лучших высших заведений этого направления. Он изучает не просто медицину, которая представляет собой весьма сложную науку, а ветеринарию. Не просто ботанику, а агроботанику. И так далее по всему списку предметов. Практически, каждый предмет изучается на лабораторных занятиях. Когда он не склоняется над микроскопом или не сидит на лекции с демонстрацией диапозитивов, он держит в руках хирургический нож — анатомируя больные и зловонные внутренности какого-нибудь животного. 290
Ну, что касается меня, учеба в таком колледже меня так же интересовала, как, скажем, посещение семинаров по теологии. И тем не менее я туда поступил, точнее, меня зачислили эти два редактора. И я подозреваю, что они также сожалели об этом, как и я. Они побывали и на спешно собранном комитете братства сельскохозяйственных колледжей, где представили меня студентом с высокой платежеспособностью и поэтому очень желательным членом их братства. Они пригласили меня на ужин в свой «дом», а утром я узнал, что за меня поручились и что я являюсь студентом сельскохозяйственного колледжа.