Так мы начинали менять ситуацию в универе, переламывать под себя. Старались сделать филиал лучше, повысить качество образования, сплотить преподавателей. И, тем не менее, любой коллектив крутится между двух полюсов, почти всегда есть противоположность руководителю, Черный монах, как говорит Жилин. У нас такой тоже имеется. Это Ольга Александровна Воблина.
Я иду по коридору в кабинет. Здороваюсь с методистами, обслуживающим персоналом. На встречу она: некоронованная королева универа, мадам Воблина, как прозвал ее один из ассистентов после вояжа в Париж. Некрасивое, без намека на женственность лицо, при виде меня теряет привычное надменно выражение. Ольгу Александровну перекашивает злобой. Вместе с неприятным запахом, волнами на меня накатывает ее ненависть. Стань она мужчиной — сейчас я бы уже лежал на полу, раскрашивая в багровый старенький линолеум.
Воблина попала в универ еще при Надежде Николаевне. В то время работала в другом филиале, самом престижном в городе. Доросла до заведующего кафедрой. Но просчиталась, открыто поддержала не того кандидата при выборе директора. После такой промашки, новый директор уверенно указал на выход. Надежда же с радостью приняла Ольгу Александровну: ученая степень, опыт менеджера от образования и богатое прошлое не остались незамеченными.
Ольга Александровна стала у нас замом директора по учебно-методической работе. За время работы она так построила деятельность, что все делает чужими руками. Сама только докладывает об успехах, приписываемых себе, и неудачах, разумеется, чужих. Многих выжила, на их место встали серые мышки, женщины безобидные, безвольные, прячущие слезы и глотающие валидол после каждого сеанса общения с Воблиной.
Так действуют два полюса. На одном — поощрение инициативы, самостоятельности, помощь и поддержка. Другой против всякой индивидуальности, пропагандирует подавление, ненависть и войну всех против всех. Тем не менее, разность потенциалов рождает энергию, откровенно деструктивные нападки Воблиной сдерживает мудрый Другин, я же просто делаю работу, выполняю указания директора. И наблюдаю, чем же разрешиться конфликт…
Но больше всего Воблина невзлюбила людей новых, приглашенных Другиным, а не присягнувших ему на верность после смены власти. Невзлюбила команду Другина, куда вошел и я. Потому что мы, не страшась ничего, открыто выражаем лояльность директору, проводим в жизнь его политику. Нас немного, всего четверо. Но и этого хватает. Ольга Александровна тихо негодует, плетет козни. Я не удивлюсь, если для каждого из нас по ее воле уже заготовлено теплое местечко в преподавательском аду.
И все же, откуда в человеке столько ненависти, тотальной уверенности в собственной правоте и ничтожности других? Может причина — неудавшаяся личная жизнь? Муж алкоголик, больная мать, непутевые дети, что появляются, когда нужны деньги. И одинокая несчастная Ольга, что одна тащит этот обоз? Как, наверно, печально возвращаться после работы, где все ненавидят, и бояться, заискивают, домой, в беспросветную пустоту и отчаяние. Вести жизнь напоказ, встречаться с подругами, не имеющими власти, но гораздо более счастливыми.
Может быть — отсутствие секса. Хотя, какой секс в ее возрасте? И тем не менее. Будучи от природы поразительно некрасивой, сложно сохранить позитивное отношение к жизни. Смотреть, как более хорошенькие девочки получают внимание и любовь, а самой находиться в тотальной изоляции. Но в такой ситуации тоже можно жить по-разному. Кто-то озлобляется, становиться стервой с большой буквы. И не приятной стервой, обладательницей женственности, за которой, как мотылек за огнем броситься любой мужчина, а стервой злобной, агрессивной, исходящей желчью и ненавистью.
А можно переломить себя, настроиться на созидание и любовь. Внутренняя гармония породит ответную любовь мира. Несмотря на внешнюю непрезентабельность.
Я здороваюсь, Воблина, уже вернувшая обычную маску брезгливого неудовольствия, кивает в ответ. Мы расходимся, в воздухе даже слышно потрескивание от напряжения. Захожу в кабинет, включаю комп. Мысли, острые, как иглы, не отстают от темы, вонзаются с новой силой.
От нее стонут все. Интриги, подсидки, сплетни, подставы — вот далеко не полный арсенал Ольги Александровны. Универ еще не стал концлагерем только стараниями Другина, что осаживает, ставит на место. Хотя, в концлагере я бы работать не стал. Я — часть команды, элемент кода, ввод которого повышает вероятность получения необходимого результата. И вне целостности, точного набора цифр, менее эффективен. Но, все же, даже один что-то представляю.