— Sic transit Gloria mundi…
— Что?
— Не важно.
— Ты прав, важно другое. Артем исчез, все стрелки переведены на тебя. Про этих колхозников забудь. Но ходит слух, что в городе скоро будут другие, действительно серьезные ребята. Тут тебе никто не поможет. Деньги серьезные, и спрашивать будут жестко. Они ведь просчитались. Из той суммы, что переведена тебе, твоих — процента 2–3, не более. Но кто-то затупил, и теперь ты богат…
— Что делать? — машинально спрашиваю я.
— Уезжать, — четко говорит Илья. — Пропадать, залегать на дно. Так, чтобы никто не знал. И здесь не появляться как можно дольше. У тебя есть куда уехать?
Я вспоминаю Нахвальского, домик на юге. В квартире на полке для дисков лежит футляр с ключами и адресом. Я даже не посмотрел тогда, куда нужно ехать.
— Да. Но что будет с Лаптем?
— Ничего, — спокойно говорит Илья. — Это фигура с другим весом. А вот тебя сомнут, и не заметят. Так что, уезжай при любых обстоятельствах, иначе все закончится плачевно.
Илья прав, тут и к гадалке не ходи. Приедут люди, что не любят оказываться обманутыми. И от Владимира Веригина не останется ничего. Даже имени.
— Родителей вывести сможешь? — спрашивает Илья.
— Они за границей, еще минимум на пару-тройку лет. Контракты, сам понимаешь…
— Это значительно облегчает дело. Собирай чемоданы и первым же рейсом улетай.
Молчим. Наконец, Илья что-то достает из кармана, протягивает.
— Это тебе.
У него в руке какие-то документы. Я беру, разворачиваю. Здесь паспорт, загранпаспорт, права. В каждом моя фотография, но имя и фамилия — чужие.
— Что это? — по инерции спрашиваю я.
— Новая жизнь.
— Со старыми ранами?
— Ничего, время лечит раны…
Я думаю, признаться ли в убийстве Сереги. Рискованно, но так хочется, чтобы Илья знал. Может быть, это убережет его от опрометчивого шага. Или поможет принять нужное решение. Ведь пистолет я нашел через него.
— Короче, Илья, не знаю, как сказать… В общем… я убил Серегу!
Молчание. Илья смотрит в глаза, говорит спокойно:
— Я знаю.
— Как? — только и спрашиваю я.
— Мы приглядывали за тобой. Вмешаться там в последний момент, помочь. Но ты справился сам.
— Ты все знал? — говорю я скорее для себя.
— Не все. Я не знал, кого ты собираешься убрать. И порядком удивился, когда узнал. Не волнуйся, мы позаботились о трупе. Ищут не тебя. И не найдут, я уж постараюсь. Можешь спокойно уезжать, начинать новую жизнь.
Не слишком ли круто даже для Ильи? На Серегу было многое завязано, его смерть не осталась незамеченной. Но Илья не выказывает беспокойства. И милиция на меня не выходила. Может быть, я действительно хорошо стер следы? Да и в местном управлении вряд ли есть штатный лейтенант Коломбо. Но что-то должно остаться, это не сказка.
Но все слухи, что ползут по городу — о разборке. Тут и правда поверишь, что кто-то ведет следствие по ложному следу. Кто-то, кто действительно может.
— Но почему, Илья? Ты ведь мне ничего не должен?
— Значит, так надо, Вова.
— Зачем все это нужно?
— Per Aspera ad Astra…
— Что?
— Не важно. Удачи тебе, Володя!
— Бывай, Илья!
После иду домой, узнаю, где именно находится имение Нахвальского. Это небольшой городок на юге нашей необъятной родины. Еду на вокзал, долго выясняю, как туда лучше проехать. Наконец, покупаю несколько билетов. Поезд утром.
Вечером пытаюсь собирать вещи. Но решаю, что ничего не нужно. Только ноутбук да минимум одежды. Складываю все в сумку. В банкомате снимаю немного денег, чтобы не голодать в пути. Все готово.
Вот так буднично, до слез обыденно кончается жизнь в этом городе. Без проводов, чьей-то печали и напутствий. Ты жил, что-то делал, а в итоге — исчез, и никто не вспомнит. Если только должен кому. А так — песок на ветру, песчинка, что затеряется в общей круговерти.
А теперь меня уже и не существует. Я стал другим человеком. И документы имеются. Наверно, это закономерное следствие событий, что веди в точку невозвращения. Все, дороги назад отрезаны, мосты сожжены.
Так стирают ластиком прошлое, вместе с этим стирая и человека. Тысячи ниточек, став линиями на бумаге, перестают существовать под ластиком. А там и сам человек — схематическая кукла — падает без поддержки, распадается на составные части, теряется в деталях. Еще пару штрихов, и ничего нет. Все, никто не вспомнит, никто не найдет.
Почти всю ночь я не могу уснуть. Хожу по квартире, смотрю на книги, безделушки на полках. С ней столько связано, столько здесь пережито. А теперь все придется оставить, попытаться забыть. Но в голове все равно попеременно всплывают близкие люди. Родители, Кира, Саша, Игорь, Леня, Другин, Лапоть… Вереницей обступают, махают на прощание руками. Может быть, больше и не свидимся.