— Достала! — говорю зеркалу.
Время летит быстро. Меня никто не отвлекает. На переменах хожу в кабинет, слушаю музыку, раскладываю пасьянс. Так проходят две пары. Сейчас перерыв в несколько часов, а потом — последняя пара. Кто-то задерживается, задает вопросы. Всех выпроваживаю, словно отдираю жвачку от подошвы ботинка. Наконец, остаюсь один. Заполняю бумаги, но думаю о другом.
Зачем я пришел работать в универ? В тот момент было наплевать, где работать — лишь бы работа была нормальной. Что еще нужно человеку, который печется о социальном статусе?
Из многообразия мест, откликнулся только на предложение Другина. Пусть препод — неблагодарная работа, зато дает множество преимуществ, что с лихвой перекрывают негатив. Без лишнего напряга и ответственности. Тогда я еще был романтиком науки, хотел сделать что-то полезное, придумать систему, что снимет массу проблем, реально поможет людям.
Потом, уже получив приглашение в администрацию, и оставшись в универе как совместитель, понял, что это, как и многое другое, никому не нужно. Никому. Но, чем дальше в лес… А моя научная работа нужна только мне. Да и то для того, чтобы стать кандидатом наук. Пустая писанина, акт поднятия значимости, за фасадом которого — несколько килограммов макулатуры, нервы, и поеденное молью тщеславие. Все…
Но, хватит о грустном. Просматриваю проверочные, контрольные, тесты. И все больше понимаю, что никому не нужна моя работа в универе. Даже тем, кто за обучение платит, кто заинтересован. В первую очередь им — студентам. Ведь кто я такой? Бывший студент, что пытается преподавать, что-то рассказывать. А что я могу рассказать? Сам только что от парты. И даже не смотря на это, главной характеристикой в моем описание становится сложность сдачи мне экзамена. Все.
Студенты живут отдельно. В их микросоциуме протекают другие процессы. Там молодость и энергия, а большинство наших — неудачники, обломавшиеся в жизни люди. Наверно нелегко осознавать, что вот этот троечник, что постоянно донимает тебя, через пару лет станет руководителем предприятия, человеком богатым и уважаемым. А этот возглавит банк. Они будут кататься на дорогих машинах, ужинать в ресторанах, получать от жизни все. А ты так и будешь работать в занюханном филиале университета, вымещая злость и уныние на студентах. До смерти. А на похороны к злобному преподу придут не молодые и успешные, благодарные, которых чему-то важному научил. Таких нет. Придут такие же, как ты, уставшие, поблекшие преподы.
Единственное, что в этом плане радует, так это то, что большинство из них как были, так и останутся серыми посредственностями. И будут влачить блеклое, наполненное лишь слабым перманентным смыслом, существование. А мы на этом фоне — не такие уж неудачники…
Иду к Жилину. Надо отвлечься, поговорить с интересным человеком. Виктор Владимирович рад меня видеть. Наверно.
Два раза стучу в дверь, захожу. Меня встречает невысокий, подтянутый, необыкновенно резвый мужчина шестидесяти лет. Доктор исторических наук, профессор Жилин Виктор Владимирович. Улыбается, протягивает руку. Жму тоже с улыбкой. Пожатие крепкое, но не жесткое. Жилин боевито щурит глаза, чуть поправляет седеющую шевелюру, предлагает кофе. Соглашаюсь.
С Жилиным беседую часто. Когда-то он преподавал у меня. На лекциях и семинарах мы сошлись на почве похожего отношения к жизни. И его предмет и манера читать лекции способствовали сближению. Жилин — убежденный холостяк, еще с молодости часто ездил на раскопки, исколесил весь тогдашний союз. Видел многое: интересное, смешное, страшное. Всегда поучительное, как выходит из рассказов. При этом отличается честью, порядочностью и целеустремленностью. Молодым помогает, что в универе, да и в науке, чего уж темнить, как-то не принято. Не везде. К нему приходят многие: кто с просьбами помочь в науке, кто в жизни. В трудные времена к Жилину не зазорно прийти занять денег. И не откажет, поможет по мере возможностей.
— Привет, Володя! Давай, садись, чай пей!
Жилин гостеприимен. У него всегда кто-нибудь сидит, пьет чай. Сегодня повезло — я один. Можно поговорить обо всем, отвлечься. Жилин умеет рассказывать.
Наливаю чай себе, ему. Что-то говорю про лекции, студентов. Жилин слушает, комментирует. Вспоминаю неудачные ситуации, спорные места в лекциях. Жилин переводит на любимую тему.
— Зря ты перестал диссертацию писать, Вова. Ты бы уже сейчас мог выстрелить, да так, что поднялся бы повыше. А ты несколько лет после учебы потратил зря в этом отношении.