Я лежу, смотрю в пасмурное небо. Капли дождя падают на лицо. Но ощущений почти не остается. Кроме одного. Я чувствую чье-то присутствие.
— Я здесь, — говорит знакомый голос.
Чуть поворачиваю голову, вижу Нахвальского. Он выглядит так, как тогда в кафе. Сочувствующе улыбается, протягивает руку. Я обхватываю ладонь, мажу его в крови.
— Это конец? — спрашиваю тихо.
Нахвальский улыбается.
— Это начало, — говорит, глядя в глаза.
Я совершенно не чувствую тело. Вся тяжесть, что обрамляет существование в нем, куда-то исчезает. И как же приятно дышится. Наконец-то, ликует что-то внутри, наконец-то!
— Почему вы? — спрашиваю я.
— Потому что всегда должен быть кто-то…
Нахвальский чуть приподнимает меня. Я снова вижу море, его волны, чувствую ветер. Слышу прибой. А в следующий миг перед глазами начинают плясать разноцветные огоньки. Я, как зачарованный, гляжу на их полет.
— А теперь, Володя, нам пора, — говорит Нахвальский, отрывая от созерцания.
— Куда? — спрашиваю я.
— Домой, — отвечает Нахвальский. — Теперь домой.
От этих слов все мое существо отзывается глубокой радостью. Да, уже давно пора домой! Причудливые огоньки перед глазами сменяются тьмой. Я чувствую, как начинает открываться дверь…
Эпилог
Там, где я родился, в это время идут дожди. Но в этом и вся прелесть. Ты словно проваливаешься в тоску, отскребая с полумертвой души остатки прошлой жизни. А потом уходишь в глубокий сон — ровный, без сновидений.
Конец не захватывает — нежно обнимает, кружит, пока не перестанешь чувствовать тело. И слушает: внимательно, с пониманием. Слушает манифест отчаявшегося сознания, предваряющий оду свободной души. Потому что в этот момент все кажется прологом к жизни реальной. Как будто закончилась сказка, под конец ставшая принимать ужасные черты. Ощущение волшебства еще сохраняется, а страх уже отступил. И все становится правильно, глубинно хорошо.
Я вспоминаю жизнь, но как-то не последовательно. Вбиваю воспоминания, как колышки в определенные участки мозга. Родился, колышек, родители, колышек, детский сад и школа, колышек, первая любовь и первая драка, колышек, университет и работа, колышек, Саша, колышек, Кира, колышек, Серега, колышек, убийство, колышек, бегство, колышек… Все, лишь размеченное поле. Взлеты и падения. Больше падений, боли и слез.
Стоя на пороге неведомого, я осознаю, как мелко и незначительно было то, что наполняло чувствами здесь. Всего лишь колышки, что отмечают еще одну составляющую опыта. Но, вспоминая жизнь от рождения, становится радостно.
Мы пытаемся как-то оправдать каждый шаг, как малые дети ждем похвалы или порицания. А в итоге понимаем, что похвала или порицание, или тысячи других воздаяний имеют смысл только здесь, в каждый момент жизни. И только здесь нужно страдать и радоваться, атаковать и отступать. Не ждать, а действовать. Не собираться — любить.
Сейчас, в последний момент, я понимаю, что все было правильно. Так и должно случиться. Я шел дорогой, где нужно принимать решения, побеждать, либо ошибаться и нести ответственность. Но все, каждый миллиметр пути был во благо. Для развития, обретения любви. Весь мир действительно иллюзия. Потому что кроме этого сияющего, не зависящего ни от чего чувства — ничего нет. Нет ничего, кроме любви.
И в эту секунду, за миг до смерти, начинают кружиться, медленно падая к земле, первые снежинки.