В квартире все будто замерло без хозяина. Все ждет момента, чтобы включиться в работу, развлекать, ублажать, отрывать от реальности. Но я, не включая света, раздеваюсь, ложусь под одеяло. За окном кружится, ведомый порывами ветра, снег. Чуть поскрипывают замерзшие деревья. А мне тепло и хорошо. Так хорошо, что сон приходит мягко, обволакивает, и несет, несет туда, где помнят и ждут.
Пересдача
Приходит еще один солнечный день. Мороз и солнце. Я просыпаюсь, нехотя вылезаю из-под одеяла, иду в ванную. Все словно обновилось, даже квартира выглядит по-новому. Быстро ем, одеваюсь, ухожу.
Сегодня идем с Сашей в кино. Я купил билеты, сижу, жду, пока соберется. Саша живет с родителями в трехкомнатной квартире почти в центре города. Папа, мама, брат, кошка и собака. Родители работают на заводе, брат — учиться в техникуме. Обычная рабочая семья. Обычная жизнь.
Саше повезло — она яркая, интересная, красивая. С такими данными можно попытаться пробиться. Многие так и делают. Становятся дорогими куклами, аксессуарами, имиджевыми наворотами. Все — дальше только путь вниз. Или наверх, но к злым, холодным звездам, и одиночеству. Или к смерти. Сколько таких вижу в универе, администрации… Путь уничтожения себя ради куска хлеба. Пусть и с черной икрой. Это путь вникуда, а в конце его — боль и разочарование от разменянной на безделушки жизни. И, тем не менее, все больше красивых девушек идет им, в итоге предавая себя.
Саша со мной — небогатым чиновнико-преподом, неудачником, что не может решить, что в жизни делать. Это ее выбор. И сейчас меня тревожит сомнения — чем этот выбор лучше убийственной альтернативы?
В кино показывают женщину среднего возраста, что отчаянно сопротивляется старости. Саша смотрит внимательно, сосредоточенно. Вижу, что понимает, мысленно ставит себя на ее место, ищет другие варианты. Но, как не расставляй акценты, старость — неизбежное зло. А для женщин — чудовищно неизбежное.
Думаю о старости. Как мне стукнет шестьдесят. Или больше. Доживу ли? Почему-то кажется, что вряд ли. Но, может, доживу. Что буду делать, какими интересами жить?
Наверно, буду играть в старые игры, сидеть в интернете, и читать. Много книг, пока глаза совсем не перестанут видеть. Только голос разума вкрадчиво шепчет, что ничего подобного. Слишком многое поменяется, и холм, выстланный в высоту годами, будет другим, и сознание измениться. Так что, не знаю. Но, точно, старости не боюсь. Пусть тихое увядание, пусть одиночество. Хотя, одиночества боюсь немного. Судьба расставит приоритеты, укажет рамки. А пока, я рядом с Сашей, смотрю историю о сумасшествии стареющей тетки…
После фильма сидим в кафе кинотеатра, пьем кофе, разговариваем. Саша описывает ощущения от фильма, мысли. Спрашивает, буду ли любить ее, когда состарится. Буду, отвечаю я. А сам не знаю. Не уверен, люблю ли сейчас. Тянет, боюсь, страдаю время от времени, но люблю ли — вопрос.
Замечаю странное противоречие. Когда плохо, тянет к ней. Как только все нормализуется — могу обойтись. Точно знаю одно: долгое время, проведенное вместе, что-то с нами сделало. Остудило, может — отодвинуло друг от друга. Мы стали другим, это точно. Не хорошо, не плохо — точно. Мы уже не вернемся к первой весне, не будем сидеть на веранде, любуясь природой, и друг другом. Я не буду накручивать на палец ее волосы, целовать ушко. Она не поцелует так, что сердце взорвется.
Приезжаем к Саше домой. Пьем чай, разговариваем. Погода сегодня замечательная: морозно, ясно. Пространство светится, все вокруг словно хрустальное. Я замечаю, что Саша какая-то особенная, будто магия сегодняшнего дня коснулось и ее. Мы целуемся, смотрим какую-то передачу по телевизору. А потом я ухожу. Мне тепло и хорошо.
Дома завариваю чаю. Пью, сидя за ноутбуком. По телевизору идет что-то не совсем отвратное, такое, что можно посмотреть, сохраняя трезвость. Мой мир словно замирает, фиксируется в точке радости и умиротворения. Знаю, что ненадолго, знаю, что дальше — новые встряски, удары и подкаты. Но сейчас, хотя бы на этот вечер хочется отдохнуть от битвы. Просто полежать на диване, посмотреть телевизор. А лучше воткнуть в наушники что-нибудь лирическое, жизнеутверждающее. И слушать, погружаясь в воздушные слои чьих-то чувств, созвучных с моими, желаний, что заставляют биться сердце в схожем ритме.
Не хватает сил подняться с дивана. Так и засыпаю, с работающим телевизором и сладкими, немного пугающими спокойствием мыслями. А во сне продолжаю раскачиваться. И на обоих концах амплитуды только небо: пронзительно-голубое, такое большое и легкое. Родное.