Помню, как на лекциях приходилось постоянно ее осаживать, ставить на место — норовит поддеть, вывести из себя. Пару раз достала очень сильно, но я сдержался, не вступил в открытую конфронтацию. И вот сейчас — она передо мной. И почти в моей власти. В том числе и за это мне нравится быть преподом!
Вот теперь, Настя, пришло мое время. Теперь я посмотрю, что будешь делать, как постараешься вывернуться из цепких лап. И, даже не начиная, могу сказать, что никуда не денешься, ходить ко мне будешь, пока не состаришься. И даже тогда — не сдашь.
Настя отдает листок с ответом, зачитывает первый вопрос, начинает что-то говорить. Мне хватает двух десятков секунд, чтобы понять, что ничего она не знает, не готовилась, и сейчас отвечает наугад, собирая все, что удалось вспомнить. А этого недостаточно даже на слабую тройку.
Но пусть помучается, попытается доказать, что знает. Мне не важно. Смотрю на ее грудь, ноги. Появляется желание взять за задницу, притянуть к себе. Но где уж мне, неудачнику, сделать такое. Только помечтать, представить в деталях — и забыть. Вернуться к обыденности, где все по старому, злобствует моль, и вообще все уже обветшало.
Настя старается, но мне надоедает. Задаю точный, не имеющий трактовок, вопрос. Девушка сбивается, смотрит неуверенно. Подкрепляю успех еще парой вопросов. В ответ — молчание. Все, теперь она моя…
— Ладно, Настя, пора закругляться, — говорю. — Придете на пересдачу.
— Не-ет, Владимир Ярославович, — просит Настя. — Давайте сейчас. Я же рассказывала, готовилась!
Опять то же самое. Напоминает театр, где играют только один спектакль, причем текст всеми заучен наизусть. Столько раз я слышал подобное в разных вариациях. И сколько еще слышать буду.
— Этого недостаточно, Настя. Надо не только учить, но и знать. А вы не знаете…
— Я знаю! — повышает голос Настя. — Я готовилась!
— Плохо вы готовились, плохо, — говорю спокойно.
— Так спросите меня о чем-нибудь. Я вам все расскажу!
— А смысл, Настя? — спрашиваю. — Зачем? Вы же ничего не учили.
— Вы не понимаете, Владимир Ярославович! — с мольбой в голосе говорит Настя. — Если я не сдам экзамен — меня могут отчислить.
— Ну, вы же знаете — проблемы негров шерифа не волнуют…
Настя сдерживает раздражение. Это видно на лице. Чувствую ее напряжение и борьбу. И нет ни малейшего желания помочь. Единственное, что немного угнетает: сейчас она станет ныть, умолять. А зачем мне лишний цирк. Лучше спокойно встать, собрать бумаги и уйти.
— Но Владимир Ярославович, — не сдается Настя. — Мне нужен этот экзамен.
С другой стороны, Настя всегда строила мне глазки. И обижалась чрезмерно. Сейчас сидит близко, выставляя на показ грудь. Постоянно поправляет волосы.
— Как сильно он вам нужен? — спрашиваю, чтобы зацепиться, вывести на что-нибудь интересное.
— Очень, Владимир Ярославович. Войдите в мое положение. Пожалуйста!
Настя показывает смущение, и одновременно готовность. Только к чему? По ней видно, что мужиками крутит как хочет, свою силу знает. Настя представляется мне пауком, черной вдовой, что плетет паутину, терпеливо ждет жертву, перебирая лапками. А потом, сколько не дергайся, все бесполезно — высосет до дна. Но хороша, очень хорошо. И желание дергаться в паутине не возникает.
— Ну, хорошо, Настя, — говорю спокойно, приглашая ее к игре. — Назовите мне три причины, почему я должен поставить вам оценку?
Настя оживляется, что-то соображает. Наверно, думает, что сказать, и чем это для нее обернется. Думает не долго.
— Я учила…
— Это не причина. Учили вы плохо, ничего не знаете. Еще причины?
— Я на ваши лекции ходила.
— Не на все, Настя, не на все. И конспект у вас плохой.
— Зато я все долги вовремя сдала.
— Это тоже не подойдет.
Настя задумывается. Что бы она ни сказала — все равно не попадет. Если не хочешь учиться, причин помочь нет. Я жду продолжения. Что Настя предпримет дальше? Как постарается вывернуться?
Она начинает разговор ни о чем, ловко спрыгивая с трех причин. Рассказывает о школе, в которой училась, о клубах, о другой ерунде. Гипнотизирует. И, похоже, не без успеха. Я начинаю вникать, слушать с интересом. Но надо закругляться.
— Настя, вы так и не назвали ни одной причины. Так что давайте до пересдачи…
— Нет, Владимир Ярославович, — говорит Настя, мгновенно меняя стратегию. — Одна причина есть.