— Да, Вадим Игнатьевич, что-то даже не вериться.
Другин наливает еще чуть коньяку, говорит:
— На практике проверится. Тут есть еще относительный недостаток. Ты будешь заниматься сексом с девушками красивыми, «манерными», как мы раньше говорили. Но все они будут искушенными, что ли. Они могут принести незабываемые наслаждения, но невинности, непосредственности, которые со временем начинаешь ценить как идеал женственности, в них уже нет. Увы, жизнь постаралась. Они живут в другом мире: это мир развлечений и опасных хищников, что затягивает, оставляет след. Ну, а с неиспорченными (я тут не про девственность говорю, а про внутреннее ощущение, определенную цельность натуры) придется выстраивать отношения по другому. Тут обкатанные схемы не пройдут, нужен индивидуальный подход. Но в этом вся прелесть…
И еще, Володя, очень важно ценить себя. Не зацикливайся на одной. Пусть она будет хоть десять раз принцессой. Нас, преподов, мало, ты такой вообще один. А студенток — не перечесть. Сколько было, сколько еще будет. Если не получается — отступись. Придут новые — обязательно все получиться.
— А если возникнут проблемы?
— Какие? С деканатом? Со мной? Эх, Володя, у нас не советское время. Это раньше могли прилюдно осудить, разобрать на каком-нибудь парткоме. Сейчас все гораздо проще в этом плане.
Никто не имеет права лезть к тебе в постель без согласия с твоей стороны, — продолжает Другин. — Запомни это. Ну, спросят, спишь ли ты со студентками? Так отвечай, что конечно спишь. Почти со всеми, со всех курсов, по несколько раз на дню. То есть, строго по графику. Не поймут, сам знаешь, что говорить. Сейчас все недалекие воспевают общечеловеческие ценности. Ты подумай, как отвратительно звучит: общечеловеческие ценности. Так вот, общечеловеки загнали себя в прокрустово ложе политкорректности и прочей химеры. А ценности эти хлипки и гнилы. Уж лучше опять социализм. Так что бей недоумков их же оружием. Ну, какое они имеют право лезть в твою личную жизнь?
Другин все красиво расписал. Стройная система, метод — пользуйся, не хочу. Но, как и везде, случаются осложнения. Судьба преподносит сюрпризы, чтобы не тормозил, не застаивался.
— И, все же, Вадим Игнатьевич. Всякое случается.
Другин смотрит с улыбкой, его веселит моя перестраховка.
— Ну, а чтобы проблемы не возникли, нужно воспользоваться старой доброй системой слухов еще раз. Теперь у тебя есть уже сеть девушек, через которую можно пускать разные слухи. Это очень цинично, но не менее удобно. На этот раз пускаешь два взаимоисключающих слуха. Во-первых, что Владимир Ярославович не пропускает ни одной юбки, спит со всеми студентками. Во-вторых, что Владимир Ярославович — импотент. Пускаешь по разным каналам, слухи бродят, обрастают подробностями, сталкиваются друг с другом. А через время уже не разберешь, что там на самом деле. Стороннему наблюдателю все покажется бредом.
— Ну, Вадим Игнатьевич, вы прям как темный властелин… — говорю в восхищении.
— Почему темный? — спрашивает Другин.
— Потому что рекламируете мне достоинства надетого кольца.
Другин улыбается, говорит:
— Знаешь, Вова, а выбор-то все равно за тобой. Я только показываю один из вариантов. Конечно, понимаю, что стоишь сейчас, как бы пафосно это не звучало, на распутье. Знаю, решаешь. Знаю про Сашу. И, тем не менее, это только твой выбор.
Прежде чем вернуться к себе, захожу в туалет. В голове эхом слова Другина. Действительно, это мой выбор. Порог, переступив который, окажешься в новом статусе. Пусть и неявно, внутри, но очень существенно. И я еще не решил, хочу ли оказаться там. Вернее, уже наверно решил, но по инерции продолжаю рефлексировать.
Неизвестное пугает, но и манит новыми ощущениями, зовет. В душе идет борьба. Я понимаю, что делаю что-то неправильное, но почти не могу этому сопротивляться. Неудачник внутри стонет, просит дать ему шанс за все обломы юношества. Я смотрю на все его глазами, и вижу очень красивую девушку, что готова отдаться. И вижу стену, что отделяет от нее. Разрушишь — жить будет тяжелее.
Я стою в туалете, склонившись над краном. Освежаю лицо. Сердцу стучит быстро, нервная дрожь по телу. Сейчас я пойду в кабинет, и трахну Настю. Или скажу ей уйти.
Достаю телефон, набираю номер Саши. Зачем? Может, ищу последнюю возможность остановиться? Через силу, сжав нервы в кулак.
— Привет, Вова! — раздается в трубке.
— Саша, как дела?
— Нормально. Только я занята. Подружке помогаю. Давай вечером поговорим?