Так начинается вечер. Ты идешь ставить чайник. Достаточно на сегодня кофе. Просто чай. Пластиковый прямоугольник. В нем пакетик на веревочке. Ты кидаешь его в кипяток, ждешь, пока вода станет коричневой. Потом достаешь. Аккуратно прикладываешь к ложке, обматываешь веревочкой, выжимаешь. Все, добавить сахар, можно пить.
Ты живешь в выдуманном мире, где от реальности, не познанной никем, почти ничего не осталось. Голова забита верованиями, ритуалами, приметами. Ты старательно надеваешь ботинки с правой ноги, не ходишь через колодец, панически боишься черную кошку. Ты знаешь о мире только из новостей. Мир расширяется, тогда как твой маленький мирок сужается до точки, как раз подходящей, чтобы последним знаком стоять в повести жизни. Даже не повести, крохотном рассказе в полстраницы. Словно уже прижат к горячей ложке. Обмотан веревкой. И кто-то тянет, выжимает. Последние пигменты, последние мысли и действия в кипяток реальности, и можно бесформенным мешком падать в мусорное ведро. Миссия выполнима, даже проста.
Из большой комнаты — голоса и смех. Ты не один.
Включаю компьютер и ноутбук. Больше света, больше жизни. Только не оставаться в темноте и тишине, наедине с собой. Стоит остановиться, выпасть из мертвого свечения искусственной жизни, и вот он — рок неизбежной встречи с собственным я. Индейцы небольшого племени в джунглях Южной Америки называют это Черным кругом. Даже Фрейд, помниться, как-то характеризовал такие проявления сознания. Ты встречаешь себя. Уходишь от информационного шума, пусть ненадолго, на краткий миг, но даже этого хватает. Нет, я еще не готов.
На харде компа несколько новых игр. Гружу первую попавшуюся: современную, с пылу с жару. Кремниевые мозги греются, кулеры охлаждают, потоки информации, оживленные из склепа жесткого диска, заполняют внутреннее существование машины. Электричество — наш кумир.
Как писал Толкин? Эскапизм? Наверно. Из тенет жизни, где как заведенный идешь по кругу, оглушенный, одурманенный. При этом еще учишь других, взаимодействуешь, принимаешь решения. Не свои, но все же. Правильнее и проще убежать. Например, в компьютерные игры, что уже давно стали не просто развлечением — интерактивным искусством.
А после липкими волнами накатывает сон. Такой, что и не замечаешь, как густой бульон окружающего пространства переваривается в мутные образы подсознания, что качает на веревках близкого и далекого. А, по сути, не имеет значения, потому что в этом сне теряются даже очертания человеческой формы, что определяет полярность поступков. Здесь только единение с терпкой пустотой.
Карусель
Ближе к концу рабочего дня раздается звонок. Умный аппарат, словно чуя необходимость поговорить, вибрирует и бренчит мелодией звонка. На экране имя звонящего — Леонид.
— Здорово, Леня.
— Вован! Здорова. Что не звонишь?
— Дела, Леон, дела. Сам знаешь, работа, студенты… Как у тебя?
С той стороны помехи, что-то щелкает. Странное ощущение, словно говорю не с человеком. По крайней мере, с существом не из этого мира. Нет, все хорошо! Там, среди помех и шума, голос Лени.
— Да, знаю, знаю. Все нормально у меня. Мы тут с Игорем вечером едем в бар. Давай с нами. Давно не собирались…
— А куда?
— В Карусель.
— Хорошо, давай. Заедете за мной?
— Конечно. Куда?
— В администрацию.
— Хорошо, жди.
Время течет неспешно. Нельзя лишать меня наслаждения суррогатами жизни. Стук в дверь. На пороге Леонид.
— Готов? Поехали.
— Сейчас, дай хоть куртку набросить.
Леонид ждет. Среднего роста, грубые черты лица, серые глаза. Волосы отпущены чуть длиннее среднего, но на макушке уже красуется лысина. Леня производит впечатление простоватого человека, возможно даже недалекого. Мягкий характер, своеобразный юмор, линия поведения. Среди друзей слывет подкаблучником, так как слишком трепетно относится ко второй половине. Но обладает глубоким, местами и временами парадоксальным мышлением. Этакий приятный, добрый простачек, но себе на уме. Такие обычно бывают неофициальными центрами компаний, служат буфером в отношениях между нами, пафосно мудрыми и злыми…