Четвёртая- защищай. Кладбище и монумент всем павшим Охотникам начинаются со слов, запечатлённых в камне: "Здесь лежат ваши защитники, помните их". Охотники были созданы в качестве щита для тех, кто не может противостоять угрозе Башни.
Они- причина, по которой остальные ещё живы. Башня- не привилегия, не способ добычи богатства или славы, не возможность получить сверхчеловеческие силы. Охотники нужны как затычка для того, что просачивается через печать богов, сумевших заточить бедствие, едва не уничтожившее жизнь на планете.
Пятая заповедь- будь частью. Она же последняя и самая важная по мнению Бастиона. Оставаться братством, помогать друг другу, вытащить из башни раненного, даже если он носит знаки другого Дома. Охотники должны быть едины, должны поднимать оружие лишь против монстров, а не других Охотников.
Эта заповедь нарушалась часто. История знает достаточное количество примеров. Даже слишком достаточное. Иначе не существовало бы Судьи. И именно против неё предлагал пойти глава Дома Серебряного Древа.
Заповеди не были чем-то официальным. Они существовали неписанным кодексом, нарушение которого убивало репутацию Охотника. Тем не менее, их знал каждый, с самого первого дня.
Идеалисту Бастиону в своё время оказалось тяжело принять жестокую реальность, в которой большей части Охотников всё вышесказанное безразлично. Дома хранили секреты, которые в теории должны быть достоянием Гильдии, а также занимались накопительством, пряча в закрома огромное количество полезных ресурсов, даже если им нет применения.
Он лично встречал Охотников, которые гордились своим положением и искренне считали обычных людей вторым сортом. Они верили, что должны стоять на вершине и править человечеством по праву силы, как изначально заложено природой.
И даже пресловутое братство, столь ценимое Бастионом, оказалось лишь громким словом. Охотников разделяли Дома, боги, ступени, разница в силе, огромное количество факторов. Сильнее всего от этого страдали безбожники. Бессмысленная, необоснованная несправедливость. И, казалось, что это мнение с ним разделяет лишь Гильдия.
Момент встречи со Слабейшим для Бастиона как для личности имел огромное значение. Охотник, отвергнутый братством, оказался едва ли лучшим его представителем, разумеется, если не брать в расчёт силу.
Он поимённо знал каждого из пяти тысяч и не испытывал никакого трепета при виде Бастиона. Этот парень понимал, что равен ему. Равен тому, кто на вершине списка. И идеалист Бастион видел в этом луч света, свою отдушину.
Одинаково уважительно общающийся со всеми в момент встречи, Слабейший судил человека по его поступкам, а не репутации или ступени силы. Он демонстративно морщился в сторону Домов и каждому из спасённых говорил о долге жизни, но именно ему удалось на своих плечах вынести самое большое количество погибающих Охотников. Бастион специально справлялся, Гильдия вела записи на этот счёт. Слабейший рекордсмен по показателю спасённых из всех ныне живущих.
Этот неудачливый со всех точек зрения Охотник яростно улыбался при каждой встрече с монстрами и не боялся смерти, ежедневно с ней сражаясь. Бастион искренне гордился подобным знакомством. Слабейший в его сознании невольно стал воплощением того самого Охотничьего кодекса и его заповедей. Охотник в той форме, в которой они задумывались изначально.
Именно Слабейший, самый невезучий человек во всём мире, стал второй опорой Бастиона после Дома. Охотник шестой ступени, имевший славу человека, которого невозможно даже ранить, бесконечно уважал худшего из худших. Любой, кто это услышит, сочтёт злой и ироничной шуткой.
Она стала ещё ироничнее, когда опора Бастиона в виде Дома рухнула всего за мгновение. Его непоколебимые принципы столкнулись с верностью Дому и начали трещать. Уже несколько дней непобедимый Охотник балансировал на краю пропасти, о чём не знал никто.
Оказавшись в такой ситуации, он прибёг к единственному решению, которое сумело прийти в заполненную сомнениями и смятением голову. Нужна помощь. Единственным человеком, которого Бастион мог просить о подобном, оказался Слабейший. Ирония становилась глубже с каждым новым аккордом этого произведения.
Он оказался настолько оглушён произошедшим, что решил не обращаться с вопросом к собственной названной дочери. Молния была едва ли не большей частью Дома, чем сам Бастион. И могучий Охотник начал сомневаться даже в той, которой до этого дня доверял как самому себе.