Но Колька сказал, что раз он гвоздей не достал, то рулевым ему не быть.
Витька захныкал:
— А где мои чурбаны? Я с вами больше не играю…
И тогда мы сделали его самым главным впередсмотрящим.
— Пока можно и без гвоздей обойтись, — решил Колька. — Начнем с чурбанов. Будем делать форштевень.
Он боялся, что Витька передумает.
Мы делали форштевень целых два дня. Чурбан был большой, а вы бы посмотрели, что от него осталось. Какая-то кривая дубинка. Из второго чурбана мы сделали корму, что-то вроде треугольника. Потом мы изготовили распорки, сбили их снизу доской, а к доске приколотили форштевень и корму. И наступил, как сказал Колька, самый ответственный момент: мы принялись за борта. Прибили доску одним концом к форштевню. Теперь ее надо было загнуть точно по шпангоутам и прикрепить к корме. Мишка как нажал, так доска и треснула.
— Добро переводишь! — ужаснулся Колька и сам стал загибать новую доску.
И загнул. Мы прибили ее к корме последним гвоздем, и Колька упер руки в бока:
— Дело мастера боится!
А доска взяла и треснула по всей длине. Витька обрадовался:
— Теперь у нас две-е доски.
Это нас совсем доконало.
— Ничего. — Колька незаметно вытер нос о Мишкино плечо. — У нас еще одна доска осталась… Только гвоздей маловато, совсем нету.
Мы сидели в блиндаже и уныло советовались, где раздобыть гвоздей и досок.
— Вот вы где! — раздался голос Чомбе. — Прячетесь! Думали, не найдут!
Колька замахнулся на него кувалдой, и Чомбе исчез, вроде его и не было.
— Пронюхал, — нахмурился Колька. — Сейчас Кардинала приведет.
Только мы забаррикадировали вход остатками «лодки», как появился Кардинал и компания.
— Вылезайте из моего блиндажа, — не своим голосом заорал Кардинал.
Мы чуть не лопнули от злости.
— Только сунься, — пригрозил Колька. — Как доской ляпну!
Витька начал гладить Марсика против шерсти, чтобы разозлить:
— Куси!
— Разнесем в щепки, — сказали братья башибузуки и стали колотить ногами по «лодке».
Марсик наконец залаял, и братья отступили.
— Давайте без волкодава. Стукнемся один на один! — завопил Кардинал.
— Живыми не уйдете, — орал Чомбе и кидал в дверь песком.
Мы выпустили против Кардинала Мишку. Они замахали руками, и Мишка нечаянно расквасил Кардиналу нос. Кардинал упал на спину и стал задумчиво смотреть в небо, чтобы остановить кровь. Потом он вскочил, зажал нос в кулак и бешено помчался в яхт-клуб, надрываясь:
— Сейчас брата приведу…
— Ага! — сказали братья башибузуки. — Доигрались!
Мы не на шутку струхнули. Мишка вернулся и начал бормотать:
— Я не нарочно… И что это за нос? Вот у меня нос! На ударь, на ударь, — лез он к Витьке.
Витька ударить постеснялся. Он осторожно потрогал Мишкин нос мизинцем и с уважением протянул:
— Тве-ердый…
— Вот они! Вот они! — загалдела Кардиналова компания. — Окопались!
— А ну, выходи по одному, — раздался взрослый голос брата матроса.
Мы стали друг друга подталкивать и спорить, кому выходить. А Витька сказал, что у него совесть чиста, и вышел первым.
— Эти? — показал на нас брат матрос и усмехнулся.
— Они, — прогундосил Ришелье.
— А где же этот здоровый, мордастый? — удивился брат матрос. — Он? — и показал на Витьку.
Витька испугался.
— Это не я. Я очень маленький. Это Мишка!
— Значит, Мишка. А ну, покажись, Мишка.
Мишка подумал и вышел вперед.
— За что же ты его?
— Сейчас он ему треснет, — радостно сказали братья башибузуки.
Матрос посмотрел на них, и они притихли.
— Он первый начал, — оправдывался Мишка. — Сам задирался. А потом жаловаться побежал.
Матрос нахмурился.
— Эх ты, Вася, а еще моряком хочешь быть.
Кардинал молчал, как на уроке арифметики.
Больше на эту тему матрос не распространялся.
— Что за сооружение? — указал он на развалины лодки.
— Шхуна-бриг «Пилигрим», — осмелев, ответил Витька.
— А кто у вас капитан?
— Ну я. — Колька ткнул себя пальцем в живот.
— Так, показывай свою посудину.
Мы вытащили из блиндажа остатки нашего брига.
— Ну и корыто, — сказал матрос. — Вы что, на него бомбы сбрасывали?
— Через неделю зайдите посмотреть, — петушился Колька. — Если бы у нас материал был, мы б такой фрегат закатили… Двухпалубный! Даже гвоздей нету.
Матрос улыбнулся.
— Загляните ко мне завтра в яхт-клуб. Потолкуем. — И ушел.