— Так, — довольно произнес капитан, убедившись, что девушек разместили в фургоне, — с этим покончили. Есть еще какие-нибудь вопросы?
— А если я, — жалобно поинтересовался тощенький паренек, считавший, что рабство давно запретили, — тоже не хочу сражаться?
— Ты… — протянул капитан.
— Меня зовут Кевин! — представился парень торопливо. — И я не хочу ни с кем воевать! Я — паци…
Паренек замер, широко раскрыв глаза. Несказанное слово, готовое вот-вот сорваться с языка, исчезло, оставив после себя лишь чувство потери:
— Я… Я…
— Тоже хочешь оказаться в княжеском фургоне? — с притворным участием спросил капитан.
— Не получится? — обреченно произнес Кевин.
— Не получится, парень, — осклабился капитан Зиверс. — Я бы тоже не прочь с девками денек поваляться, но нельзя. Они для князя. А на счет тебя…
Капитан позволил себе сделать небольшую паузу, пристально рассматривая паренька:
— Такие, как ты, князю не нужны. Так что у тебя есть только один правильный выбор. Еще вопросы?
— У меня есть вопрос, капитан, — подал голос Торин. Его ничуть не тронула судьба девушек. И дело было не в страхе. Вот кого-кого, а Торина Рэм не назвал бы слабовольным. Торин мог вмешаться, но не сделал этого. Почему? Скорее всего, не захотел. Скорее всего, он разделял мнение капитана. В глазах Торина горела решимость. Он хотел воевать, он собирался бороться с неведомым врагом. И слабые не могли стать его попутчиками на этом тяжелом пути.
— Ну-ка? Удиви меня?
— А зачем вот эта штука? — Торин вытянул вперед руку, в которой тускло мерцал шарик, выданный старцем.
— Браво! — от избытка чувств капитан пару раз хлопнул в ладоши. — Я не ошибся в тебе! Ты задаешь правильные вопросы. Эта штука называется камнем души. И о ней я тоже собирался вам рассказать…
— Капитан! — его прервал встревоженный вскрик одного из солдат.
— Что случилось, Хадс?
— Капитан, тупая монашка проглотила камень души! — выкрикнул Хадс раздраженно. Раздражение почти сразу сменилось испугом. Могучее тело поднялось и зависло над солдатом. Маленькие глазки налились кровью.
— Я — Морт — боевой монах Бодрума! — грозный рык совпал с ударом огромного кулака. От удара Хадс отлетел на пару шагов и рухнул на землю.
— Я — Морт! — огромная женщина потрясала кулаками над головой и оглушительно кричала, повторяя снова и снова:
— Я — Морт! Я — Морт — боевой монах Бодрума!
— О, Богиня… — вздохнул капитан и прикрыл глаза рукой. — Успокойте ее, да побыстрее. Сельва!
— Слушаюсь, капитан, — капрал сорвался с места, подскочил к Морт и стал успокаивать ее. Вскоре тихий умиротворяющий голос сделал свое дело — Морт затихла. Она бухнулась на землю и, не найдя шарика, принялась изучать медальон. Капрал оценил ее детский энтузиазм и, посчитав, что медальон может повторить судьбу камня души, вытащил из поясного кошеля небольшой ремешок. После недолгих уговоров капралу удалось отобрать медальон, соединить его с ремешком и повесить результат своих трудов на могучую женскую шею.
Морт результат оценила. В ее глазах заблестели слезы. Она обняла Сельва и с силой прижала к себе, да так, что капрал охнул от боли.
— Я — Морт, — прогудела она довольно.
— Да-да, — прокряхтел капрал в ответ. — Ты — Морт — боевой монах Бодрума.
— Итак, — убедившись, что некое подобие спокойствия восстановлено, продолжил капитан, — я собирался рассказать вам о камне души. Основным отличием Небесных Детей от обычных людей является особенность их души. Душа нормального человека с ним всегда: от рождения до смерти. А души Небесных Детей стремятся покинуть тела как можно быстрее. И если душа покидает тело, то тело умирает.
Капитан повысил голос:
— Вы поняли? Вы все уже мертвы! Если б не добрая воля нашего князя, то смерть постучалась бы к вам в самое ближайшее время. Но князь великодушен, и он дает шанс всем своим подданным. В том числе и вам. Он обратился к жрецам Агнии за помощью, и те придумали способ, как спасти вас!
Рэм внимал. Сказанные слова и неявные смыслы смешивались в его голове, но цельной картины перед ним почему-то не возникало. Небесные Дети, камни души, княжеские медальоны, таинственные враги и добрая воля князя — всё это выглядело таким нарочитым, таким неестественным, таким нереальным. И дело было не в том, что одни слова капитана расходились с другими: если только Небесные Дети могут справиться с «мерзкими созданиями, чье существование поддерживает одно безграничное желание разрушения», то почему за поступками князя стоит «добрая воля», а не «вынужденная необходимость»? Слова оставались словами. Куда больше удивляли его поступки. Рэм допускал, что девушек не стоит вынуждать сражаться. Но то, как это обставил капитан, выглядело мерзко. Да и не всех девушек он отправил в фургоны. А старушка рядом? Ну какой с нее прок? А как капитан относился к будущим защитникам от таинственных «мерзких созданий»? Равнодушие и презрение. Причем второго куда больше, чем первого.