— Куда вы, госпожа? — окликнул меня Лавир и, бросив очищаемый им ковер, поспешил за мной.
Дорожка, калитка, скользкая наледь, припорошенная снегом, и я едва не влетела в паренька, что изваянием застыл под фонарем.
— Извините! — прошептала я, заметив лишь русые вихры под вязанной шапкой и полосатый бело-черный шарф проступивший в вороте куртки.
— Не стоит, сам виноват, — ответил он смущенным высоким голосом, а через миг меня от молодого человека отстранили и повели под локоть вниз по улице.
— Вам нужно быть аккуратнее, госпожа, вы могли пораниться или упасть на дорогу под копыта лошадей. Куда вы спешили? — спросил доблестный лакей, и я со смущением поняла, что не придумала себе оправдания. Кошелек не взяла, одета легко и уже исправно стучу зубами.
— Еще не решила.
— Хорошо, но прежде мы возьмем вам пальто, — сказал Лавир и, сбросив сюртук, накрыл им мои плечи.
Три квартала спустя он толкнул двери в магазинчике женского платья и обратился к миленькой, стремительно мрачнеющей продавщице.
— Добрый день, уважаемая супруга. Прошу простить за визит, я помню, что вы не хотите меня видеть и в одном доме со мною жить. Но моей госпоже срочно нужны теплые пальто и шляпка.
— Может быть, еще сумочку и перчатки подать, чтобы ты их в зубах носил?! — прошипела она, и к нам обернулись другие посетители магазина.
— Будет достаточно ботинок, — вмешалась я в назревающий скандал. — Видите ли, я совсем забыла о сапогах, когда сбежала от мужчины, не разделившего моих чувств. Выдели бы вы, как он опекает мою... то есть свою... — Слова оборвались тяжелым вздохом, который расставил все местам.
Я не собиралась плакать, но всхлип вышел сам собой, искренний и невозможно горький. В считанные минуты я получила одежду, а смущенный Лавир допуск домой.
— Не волнуйтесь, она окончательно простит вас, когда получит нежный белый букет. — Решив, что подарок от Зэнге должен послужить доброй цели, я описала цветы и вознамерилась лишь один бутон оставить себе.
— Похоже на горные скальники, — улыбнулся мой верный сопровождающий. — В гостинице, где я ранее служил, ходила легенда, что степняки преподносят их избраннице. Двадцать два бутона как двадцать две ступени в храме бога. Нераспустившиеся дарят невесте, а полностью раскрытые — жене.
— Что ж, это многое объясняет.
Странный день. Γуляя по городу, мы зашли в пару-тройку маленьких уютных магазинов и две переплетных мастерских, посидели в тихом кафе на окраине не самой популярной площади, посетили общественный каток. Словом, мы ходили там, где ранее я никогда не была и где меня никто не знал. Но глупое иррациональное ощущение опасности накрывало раз за разом. Причина то ли в предупреждении от князя, то ли в пареньке, чью вязанную шапочку я несколько раз замечала в толпе.
Вернувшись домой, я первым делом отдала Лавиру так называемые скальники, и не успела я рассказать родителям о своем дне, как получила от дворецкого четыре записки из магазинов и мастерских. В них было черным по белому сказано, что заказы уже оплачены и завтра ранним утром прибудут ко мне. Списки товаров прилагались, а имя оплатившего нет. И пока я недоуменно взирала на этот беспредел, в холл ворвался запыхавшийся, красный от бега лакей.
— Госпожа, у меня есть неожиданные новости. Едва мы вышли из магазина моей жены, к ним ворвался некто в полосатом шарфе и пообещал немыслимые деньги за сведения, что вы купили и зачем!
— Предлагаю вызвать наемников, — тихо сказал так и не отошедший от меня дворецкий Нордал. — Один отряд, а лучше два.
— Уверен, что их не перекупят? — спросил Лавир.
Точь-в-точь как невест у Варгана, которые пытались его убить. Я похолодела от этой мысли и чуть не уронила листки записок.
— Что-то случилось? — забеспокоилась мама. Она, как всегда, подмечала слишком многое из того, что я бы показывать не хотела.
— Ничего особенно важного, — ответила я и попросила дворецкого по всем оплаченным заявкам дать отказ.
— А что делать с цветами и прочими подарками? — спросил он.
— Не думаю, что они будут.
Я ошиблась.
С момента нашего разговора и до завтрака следующего дня Нордал отослал назад двадцать четыре букета, пять подарков от неизвестных и карету. По правде сказать, это была даже не карета, а крытые тарийские сани, поданные исключительно для меня. По словам дворецкого, кучер заверял, что отвезет меня куда угодно с максимальным комфортом.
В одно мгнoвение пропали аппетит и желание куда-либо идти.