— Следующий, — молвил метаморф, и вторая колба перешла в руки степняка. А затем и третья. На глотке из четвертой глаза князя стремительно изменили цвет с почти черного на золотой. Два удара сердца они сияли как угли, а затем погасли.
Я не на шутку испугалась, а лекарь радостно провозгласил:
— Поздравляю, у вашей проблемы есть решение, даже три! — Он вернулся к столу, отдал колбы помощнице, и открыл свою тетрадь и, что-то записывая, произнес: — Итак, первый вариант — вам нужно всего лишь подождать, когда яд перестанет действовать. Второй — необходимо отравиться более сильным ядом звеньевого пустоцвета. Зрение вернется сразу, но вы на сутки утратите способность двигаться. И третий — отправиться к синему горному озеру, песок его природной чаши имеет целительские свойства. Все, что необходимо — оттереть им частицы яда, что остались на вашем лице.
— Остались? — оторопела я.
— Орвей, отойди, — незамедлительно скомандовал Варган, и лекарь Тос поспешил объяснить:
— Не стоит беспокоиться, яд пустоцвета действует лишь на носителя, для окружающих он безвреден.
— Вы уверены? — подозрительность степняка звучала угрозой.
— Абсолютно.
— Можно ли снять частицы без этого песка?
— Только с кожей, — добродушно ответил лекарь. — Но есть загвоздка. Скажите, вы не боитесь высоты? Дело в том, что по горной тропе к озеру могут пройти лишь наши водоносы, а ехать на них соглашаются далеко не все смельчаки.
— Высоты? — переспросил Варган и расправил плечи. — Нет, конечно, нет. Я наездник воронов, управляю летящей пролеткой. Так что в этом случае проблем не предвидится.
— А вы, Орвей? — вопросил метаморф, и я так же заверила, что с высотой мы на «ты». — Что ж, прекрасно. Амина, — обратился он к помощнице, — найдите Сарго. Пусть он хорошо накормит и осе…
Лекарь ещё произносил ужасное слово «оседлает», когда мой взгляд зацепился за картину на стене, а затем и за статуэтку на столе, где две навьюченные большими кувшинами лошади идут по горной тропе. Лошади! У них водоносами являются лошади, который князь ненавидит до панической истерии.
Краткий миг осознания, волна решимости и восклицание перебившее метаморфа.
— Осчастливит! Пусть он их осчастливит. Амина, ступайте… Лекарь Тос у меня есть пара вопросов по делу, очень личному делу!
— Орвей, — начал Варган, словно бы опять уличил меня во влюбленности.
— Видите ли, я очень плохо себя чувствую... — начала я oбъяснять, но покосившись на степняка, аккуратно изменила первоначальный предлог о слабости моего здoровья, — очень плохо себя чувствую без oдежды и личных вещей. Не могла бы ваша помощница купить кое-что для меня? Конечно, если это ее не затруднит.
Беспокойство на лице князя сменилось досадой, а затем раздражением. Лекарь с понимающей улыбкой протянул мне блокнот и перо.
— Пишите, она все возьмет.
Я и написала крупными буквами «Варган боится лошадей», затем поставила восклицательный знак. Подумала, что одного недостаточно для верной оценки панической боязни, добавила еще два восклицательных знака и подпись «Именно из-за этого он и летает на воронах». Посмотрела на лекаря, но тот уже отвернулся, взялся за наведение порядка на столе, чтобы не смущать меня своим вниманием.
— Хм, простите, как думаете, можно ли найти вот это в торговых лавках вашего поселения? — спросила я.
— Я могу сказать, — ответил князь, но лекарь уже обернулся, вчитался в слoва.
Посмотрел на меня, на степняка и задумчиво выдохнул:
— Мда-а-а-а, тяжелый случай. У нас им замены нет, — ткнул он пальцем в слово «лошадей».
— Если их заменить нельзя, возможно ли исправить это? — указала я на Варгана, сидящего в кресле.
И тот, словно ощутив подвоx, вскинул голову, потребовал ответа:
— Что там? Чего ей не хватает, уважаемый Тос? Я уже обещал купить все необходимое. Стоит лишь подождать.
— Аптечка ждать не может, — проницательно ответил лекарь ему, а затем и мне: — Этот вопрос решаем.
Он вышел искать Амину, мы с князем остались одни. Лучше бы не оставались, потому что взгляд его стал недобрым, когда он повторил:
— Личные вещи, без которых тебе плохо, и аптечка? А Врас говорил при наших сборах, что тебе ничего особо личного из аптечки не потребуется.
То есть они обсуждали мое женское здоровье и задержку тяжелых дней. Смущение затопило удушливой волной, но я быстро взяла себя в руки, отринув ненужные оторопь и стыд.
— Почему вы решили, что я думаю только о себе? Возможно, моя забота направлена на жениха, что бы ни одна дева более не прикасалась к нему под благовидным предлогом лечения, — указала я на его щеку и костяшки рук.
Конечно, движения Варган не увидел, скривилcя и поднялся.
— Очень сомневаюсь. Скорее всего, ты решила забыть наш уговор и сбежать под паруса наведенной любви. Признайся, Орвей, этот метаморф как я?
— Нет, он краше, — заявила исключительно из вредности.
— Я спрашивал о телосложении!
— Он выше, — вновь не сдержалась я, и Варган сжал кулаки. — А еще шире в плечах, в руках сильнее, в целом привлекательнее, умнее. И знаете, мудрее, намного мудрее, чем вы!
Я бы обязательно добавила еще пару слов, не понимая, отчего степняк переступил с ноги на ногу, меняя положение, напряг плечи и вжал голову, словно готовился кому-то выбить челюсть, но тут из-за стены раздалось взбудоражено-счастливое:
— Они уже ссорятся! Слышите? Не все пропало.
— Какая удача, — всхлипнул другой женский голос, — у нас будет менее принципиальный староста и более радостный праздник.
— Осталось узнать, кто стал причиной их разрыва… — подхватила неизвестная третья, как вдруг этих сплетниц оборвал тихий рык.
— Да вы от счастья совсем оглохли. Наш староста Тос и есть причина!
— Так он магией привлечения ни разу не пользовался! Никогда не хитрил! Никого не соблазнял… — в один голос возмутились девы. — И нет у него той самой улыбки с огоньком.
— Видимо, девчонке хватило взгляда сквозь пенсне, — глумливо хмыкнул метаморф, и в приемной вновь наступила тишина.
В кабинете тоже стало тихо. Не сразу, но князь расслабил плечи, разжал кулаки и на грани слышимости спросил:
— Так ты не влюбилась…?
— Нет, — отрезала я. — Но ваши необоснованные подозрения меня разозлили. Могли бы хоть немного больше мне доверять.
Он горько рассмеялся:
— Орвей, если ты не заметила, ослепнув, я вручил тебе свою жизнь! Всю без остатка. Иными словами, я всецело доверяю тебе. Тебе, но не местным, — выделил он, окoнчательно меня смутив. — А знаешь почему? Потому чтo мою первую невесту из простых перевертыш увел за пять минут — помог спуститься по лестнице. Два раза обнял, не давая упасть, один раз назвал красавицей и на последнем пролете сообщил, что она достойна большего, чем князь.
— Большего — то есть достойна старосты в поселении перевертышей? — удивилась я.
— Меня тоже поразил столь неравная замена, — кивнул он и слoвно в продолжение темы заметил : — Еще больше меня поразила твоя реакция на слова о водоносах. Ты вздрогнула, когда лекарь о них сказал, вот и сейчас тоже.
Я не заметила, когда он взял меня за руки, слишком близко подступил и теперь смотрел на губы, словно видел насквозь мое желание солгать. Взгляд его, сокрушительно темный, вызывал мурашки на коже, а ещё потребность довериться во всем. Вот только я помню, как он разозлился, узнав о подарочном сертификате для добровольца в жокеи. Помню кулак степняка, что пролетев передо мной, пробил софу, как разбитая мебель улетела в окно, и яростный ор «Никогда! Ни за что!» я помню отчетливо. Обрывки этих воспоминаний стали моим кошмаром.
Несомненно, Варган в тот же день извинился, прислал в родительский дoм новый диван, вдвое превосходящий софу по цене и качеству, отправил Фиви огромный букет пионов, а мне письмо. Я, не читая, отослала его назад. Затем пришло еще одно, но верная обиде, я продолжила письма возвращать. За одну неделю мы с князем дошли до двадцати пересылок в день, пока степняк сам не прибыл разъясниться.