Впав в холодную ярость, решила дать отпор.
— Вот интересно, а что случится, если я сброшу вас со скалы? Или если сама шагну?
— Что?
— Вы сильно расстроитесь или беспечно пожмете плечами и предъявите мне новый долг? — бесстрастно спросила я.
— Орвей?
— Значит, не расстроитесь, — пришла я к неприятнейшему выводу. И тут меня остановили уверенным захватом руки, а затем развернули, чтобы с удивлением спросить:
— Орвей, я тебя обидел?
— Нет. Вы мне опротивели, — абсолютно холодно и отстраненно ответила я. — Вы бессердечный, бездушный, беспринципный манипулятор степных кровей... Вы. Чудовище! Последняя тварь преисподней, редкостная сволочь и лицемер. Нет сомнений, невесты бежали не от сложностей похода, а от вас. — Я пнула его ботинок и прошипела : — Вы проспали все ужасы перехода. Вы не спросили, что я пережила. И вы еще смеете использовать шантаж?!
На мгновение стало трудно дышать и смотреть на этого негодяя, но я взяла себя в руки, после чего в свои руки взял меня степняк. Наверное, кричи я, он бы больше проникся, а сейчас всего лишь выгнул бровь.
— Если хочешь, можешь меня поколотить.
— Какая щедрость! — Я вырвалась из его рук и вскинула подбородок. — Вы, в охотничьем костюме с магической защитой, милостиво предлагаете себя поколотить.
— Хочешь, чтобы я разделся? — ухмыльнулся он.
— Вас пристрелить мало! — Мой голос разлетелся на многие сотни шагов, отразился эхом где-то в вышине.
— Орвей, останься у нас хоть один снаряд для магострела, я бы и это предложил… — сказал князь и поджал губы, словно уже пожалел о своих словах. Поразительное чутье на неприятности, теперь уже я заломила бровь.
— А с чего вы взяли, что снаряда нет?
— Mы разве не расплатились им с лекарем Тосом? — задал он встречный вопрос, и к поджатым губам добавились сведенные к переносице брови. — Метаморф провел с нами несколько часов, как я понял, испробовал все знания, чтобы излечить меня, а затем усыпить. Если подумать, мы задолжали ему много бoльше, чем один снаряд… Так как ты с ним разошлись?
Я горько усмехнулась, не зная, говорить ли об иллюзиях, которые получили племянник и помощница лекаря. Еще неизвестно, как князь это трактует. В очередной раз посчитает меня влюбившейся дурочкой или начнет подозревать в попытке побега, сговоре и прочем.
— А вот помучайтесь неведением, — заявила ему.
Это была отличная месть, лучшая из всех возмoжных! Варган заскрипел зубами, а я, чувствуя отмщение, развернулась, чтобы дальше идти, сделала шаг или два и взглядом наткнулась на две призрачные рогатые фигуры в рваных балахонах, какие во всех храмах изображают на вестниках смерти. Ужас запретил мне думать, я тотчас оказалась в объятиях степняка, ухватилась за лацканы его куртки и даже не дрогнула, когда он с улыбкой спросил: «Все-таки раздеваешь?»
Говорить «это не то, что вы подумали» не пришлось, фигуры подали голос:
— Приветствуем идущих к святыне!
— Хранители... — прохрипел расстроено князь, — все-таки догнали.
15
Я бы ни за что не поверила, что хранители способны выглядеть столь устрашающе опасно. Дело даже не в рогах и балахонах, что, развеваясь в безветрие, рванными лоскутами растворяются в несуществующих вoздушных порывах, или пальцах с черными когтями, всему виной огненные, полыхающие из глубины капюшонов глаза. В них виделась жажду смерти и крови, а не желание помочь отчаявшимся раненым. Именно поэтому когда на Варгана налетел кокон синих магических нитей, а меня коснулись непонятные красные плетения, я потянулась за магострелом.
— Итак, что у наc здесь? — Тени уплотнились и, поводив пальцами, потянули нити на себя. — Пара двенадцатого потомка царя Каргалла. Нам пришлось повозиться, прежде чем мы сумели вас найти.
— Орвей, я… — начал князь, но тут его заволoкло коконом и отстранило от меня.
— Посмотрим, — продолжили хранители в один голос и выплели пентаграмму из нитей. Глядя на нее, они зачитали : — Князь ослеп на три четверти, есть поврежденные два ребра и отек в лобной доли. Дочь графа — общий упадок сил, отравление пыльцой ядовитых деревьев, трижды подвергалась соблазнению метаморфов... — Они с прищуром посмотрели на меня, словно сомневалиcь, что чарам я не поддалась. — Трижды? — переспросили.
— Мне встречались исключительно неопытные соблазнители, — бесхитростно ответила я.
Хранители вновь обратились к пентаграмме, чтобы миг спустя прожечь меня удивленными взглядами.
— А ещё у вас есть недавние повреждения запястий, перелом правой ноги, ушиб пальцев на левой и сотрясение мозга. Частично слабое. — Не сговариваясь, рогатые тени подплыли ближе. — Орвей Феррано, из вас выбивали согласие на путешествие к святыне?
— Нет! — Голос прозвучал растеряно. На скале стало очень тихо. Кажется, хранители надумали лишнего.
— Вы здесь не по своей воле?
— По cвоей. — Если быть честной и упустить некоторые детали.
— Тогда откуда все эти повреждения? — спросили у меня.
— Мы поссорились, князь пытался меня удержать… — сказала почти правду, и хранители сверкнули клыкастыми улыбками. — Удержать от опрометчивого шага: пролетка уже двигалась, а я хотела сойти, — добавила поспешно, и Варган за моей спиной судорожно выдохнул, словно не дышал все это время.
Клыкастые улыбки пропали, глаза потухли, тени свернули пентаграмму и освободили меня от магических пут.
— Что ж, неутешительная картина в целом, но положительна для тех, кто сбился в самом начале пути. Мы счастливы, что вы остались живы, почти целы и возвращаем вас домой.
— Вы не можете! — Варган дернулся, или попытался дернуться, нити на коконе вокруг него стали толще и засияли сильнее. Сказать он ничего уже не смог, но глаза… в них было столько решительности и отчаяния, перехoдящего в ярость осужденного.
— Возражения князя не принимаются, — тени уплотнились. — Ввиду вашей исключительной ситуации, вы слишком заинтересованы в окончании похода и можете идти на любые уловки.
Испытав часть уловок на себе, я была всецело согласна c рогатыми хранителями, но это не отменяло главного: если князь не имеет права слова, почему они не спросят меня? Почему первым делом их нити потянулись за магострелом? Варгана заткнули, меня рискнули разоружить. Но это не дело!
Я подняла бесценный артефакт над головой и задумчиво произнесла:
— Однако, несмотря на все наши сложности, мы до сих пор живы и целы, а вы только сейчас нас нашли.
— Простите, Орвей Феррано, но если к вашим повреждениям добавить стресс от ставок на удачу, пережитый в городе Призраков, то мы получим неутешительный результат.
— Какой результат?
— Неспособность оценивать риски, — проcтодушно ответили мне и попросили отдать магoстрел.
— Вы меня сейчас отнесли к сумасшедшим или временно недееспособным? — Хранители переглянулись, а я поняла, что моя злость нашла новую жертву, даже двух. — И откуда, позвольте узнать, вам известно о подпольных ставках? Никаких телесных повреждений я в тот раз не понесла.
— О вашем состоянии нам поведал свидетель.
Помимо меня, оставшихся на растерзание монстрам было двое, начинаю догадываться, о ком идет речь.
— И звали свидетеля Сагг, не так ли? — Не дожидаясь подтверждения, я продолжила: — Послушайте, а вам не кажется, что это несколько предвзятое отношение в свете исключительной ситуации князя? — Знать бы, что за ситуация. — Кузен Сагг лицо не менее заинтересованное, можно сказать повсеместно вредящее нашей паре. И если я не сбежала ни с кем из перевертышей, не была съедена деревом и не помешалась умом после смертельной рулетки, значит, я вполне осознаю что делаю и куда иду. А вы не только опоздали, но и теперь, когда ситуация нормализировалась, пытаетесь сбить нас с пути. — Немного помедлила и произнесла: — Словно по заказу.
— Вы обвиняете нас в халатности? В сговоре? — удивились хранители, впервые вразнобой.