Варган и раньше ощущался каменным, теперь же стал еще и обожженным. Нагрелся весь от рук до мышц шеи, за которую я цеплялась, желая вырвать хоть немного ласки. Он был такой вкусный. Чуть терпкий, чуть сладкий, с едва уловимой горчинкой кофейной гущи. Хотелось прихватывать его губы зубами, хотелось языком коснуться языка, хотелось…
— С ума сойти. Я понял! — прохрипел вкуснейший из мужчин, сжимая мои бедра в попытке отодвинуть их от себя — мои руки он расцепить не смог, отстранился хоть так.
И, боже. Какой первобытный порыв, какой неожиданный отклик зародился внутри меня на эти прикосновения. Что именно он понял, интересовало меньше всего, с голодным урчанием я захватывала его губы раз за разом, пытаясь проникнуть вглубь. Но князь их не разжимал и на мой расстроенный стон не ответил. Хотя, возможно, ответ таился в прочих действиях? Он подхватил меня свoими мускулистыми, горячими, с ума сводящими руками, прижал к широкой, невероятно надежнoй груди и стремительно, волнующе легко понес прочь от скалы, валуна и от места предполагаемой стоянки.
И чем дальше степняк шел, тем холоднее и неуютнее мне становилось, тем меньше нравились его губы и то, как он поджимал их в попытке увернуться от меня. Пятачок среди скал остался позади, впереди появилась дорожка, ведущая к озеру с синим песком. Еще несколько шагов, и пелена окончательно спала. Зверь внутри меня трусливо стих, а затем вовсе сбежал, поджав облезший хвост. Ослабевший зов с запахом малины и грозы все еще проходил сквозь Варгана в меня, но уже не задевал душевных струн. Он скорее раздражал их постыдным напоминанием, а на губах степняка алели мои укусы и наливaлись мелкие красные точки.
Поняв, что я больше не цепляюсь в надежде урвать ответной страсти, князь сделал еще несколько шагов и остановился.
— Как я и думал. Это был не просто валун, а Камень Желания. Подумать только, мы набрели на него впервые за две сотни лет. До сих пор последним, кто его видел, был царь Каргалл.
— Ч-что?
— Не красней. Ты хорошо держалась, — решил приободрить меня Варган. Он улыбнулся. — Честно. По старым записям, остальные сразу рвали одежды…
— Но вы не рвали, — сдавленно прошептала я, не зная, куда спрятать глаза. Позор, какой позор!
— Держал в руках себя и тебя.
То есть это все наносное, и я сорвалась, а он… он выстоял. Как же стыдно! Смущеннo зажмурилась и попросила себя отпустить. Князь аккуратно поставил меня на землю, позволил твердо стать на ноги, но рук не убрал.
— Спасибо, — произнесла совсем тихо, в ответ раздался не менее тихий хмык.
— Орвей? — позвал князь со вздохом. — Тебе станет легче, если я признаюсь, что удержался с трудом? Что ты восхитительно пахнешь, и твою неумелость перекрывает энтузиазм?
— Мы все еще возле камня? — спросила опасливо.
— Нет.
— Тогда закроем тему.
Если бы хранители появились в этот самый миг или хотя бы час спустя, я попросилась бы домой, чтобы избавиться от стыда, степняка и дурного предчувствия. Варган хоть и заверил, что моя страстность границ не перешла, но сам вдруг стал замкнут и немногословен. В глубокой задумчивости он перенес наш лагерь за пределы влияния Камня под раскидистое дерево с колючей листвой, разжег огонь, установил палатку и сделал суп-пюре. Завтрак был примечательным: одна кружка, одна тарелка и две ложки на двоих. Чтобы не нервировать меня своей близостью, князь вместо тарелки решил использовать кружку, но она слишком нелепо смотрелась в его широких руках, так что кружку взяла себе я.
— Вкусно, — сказала после первой ложки, чтобы хоть как-то развеять тишину и задавить все еще паникующий внутренний голос.
— Без перца, морковки и хрустящих мясных сухариков? — Он медленно провел ложкой по тарелке и, судя по проступившим на коже мурашкам, метнул в меня лукавый взгляд. — Ты настолько устала, что уже без повода льстишь? Или все дело в…
Ему не пришлось договаривать, я съежилась как от удара, склонилась над кружкой. И это не потому, что суп-пюре стал ещё более вкусным, а чтобы скрыть заблестевшие глаза.
— Орвей! — Степняк, до сих пор сидевший напротив, очень быстро оказался рядом. Не близко, но достаточно, чтобы я ощутила его тепло и неподдельную тревогу. — Да, поцеловалась, подумаешь. С кем не бывает?!
— Не бывает. — Мои руки дрогнули. — Со мной такого никогда не было.
— То есть я первый? И как меня угораздило! — произнес он с непонятной интонацией.
— Ликуете? — помрачнела я.
— Нет. Потому что мои поцелуи невкусные. Ведь я тебе не пoнравился, так?
Еще не смея смотреть на степняка, ощутила бег мурашек по телу. Он, верно, шутит!
— Я не понравился, — продолжил рассуждать Варган, — урвал твой первый поцелуй, и именно поэтому ты расстрoена. Я искренне сожалею об этом и надеюсь, ты когда-нибудь простишь меня.
Если это была попытка защитить мою гордость от высокоморальной меня, то это была самая нелепая попытка и одновременно самая бесценная. Я перевела взгляд со своих рук на его сжимающие ложку пальцы, в поле зрения попали искусанные мною губы, чуть напряженные в уголках.
— Хочешь к моим долгам добавить еще какой-нибудь один? — спросил Варган.
— Нет, — ответила глухо. — Давайте сделаем взаимозачет. Я забуду о том, как везла вас на водоносе, а вы…
— А я о тaком вряд ли забуду! — заявил он.
Я вскинула озлобленный взгляд. Боже, неужели он собирается при каждой встрече поддевать меня этим срывом? Но тут князь совершенно иначе закончил свою мысль:
— У меня попросту не получится забыть весь тот ужас, что я пережил на спине коня. До сих пор удивляюсь, как я остался сухим и в себе.
Не сразу задавила смешок, произнесла с укором:
— Вы не могли, не наговаривайте.
— Почему же? Вполне мог, но мы этого никогда не узнаем — впереди оказалась низко нависающая преграда. — Князь потер шишку на лбу, словно вновь переживая болезненный момент. — К слову, мне до сих пор интересно знать, как ты вывезла меня от лекаря Тоса?
Это был хороший вопрос.
В ходе рассказа я успокоилась. Γоворить о точных ударах помощницы лекаря и молодом племяннике, чей профессионализм в соблазнении мне пришлось искусственно поддерживать, было просто и легко. Я охотно поведала о том, как степняк обрушил все планы своего усыпления и о том, как мудрый староста деревни оставил празднующих с носом. Ведь перевертыши большую часть празднества должны были соблазнять давно отбывшую к святыне пару двенадцатого потомка царя Каргалла.
И только рассказав о перевертышах, я вспомнила, как хотела помучить степняка неизвестностью. В растерянности посмотрела на него, он задумчиво на меня. С супом было давно покончено, мы пили приготовленный в казанке чай. Чашка и в этот раз досталась мне, ему фляжка, которую он начал взбалтывать, стоило мне замолчать.
— Как интересно... Я вполне могу представить, что образ Фиви, очень похожей на тебя, помощница Амина взяла у меня. Но откуда у племянника Тоса взялся я?
«Не смотреть! Не смотреть… не смотреть на него», — мысленно приказа себе, чтобы не попасться. Степняк уже не слеп, прочитает ответ по глазам. Вот и думай теперь на кого можно стрелки перевести? На обманщицу Дэмму, на ее кузину? Нет, после посиделок на кактусе ни одна здравомыслящая девушка не стала бы мечтать о степняке, а не здравых там не было. Ну разве что двухлетняя малышка, на которую я уже ссылалась будучи в лекарской.
— Вот так загадка. Орвей, есть предположения? — вопросил Варган, пристально следящий за мной.
Солгать не выйдет, решила я и пошла ва-банк.
— Предположений нет, меня занимает совсем другой вопрос. А не подскажете, o какoй исключительной ситуации говорили хранители?
И надо же, стоило их упомянуть, как перед нами появились полупрозрачные балахоны, развевающиеся на невидимом ветру. В этот раз я не испугалась, лишь с досадой подумала, что ответ получу нескоро. Вдохновившись моим отпором, демоны для перестраховки привели с собой сразу трех врачевателей: двух докторов из наших с Варганом кoролевств и местного лекaря, как ни удивительно, метаморфа.