— Приветствуем идущих к святыне!
Судя по взгляду, каким меня окинули, и улыбке, какой одарили, демоны решили проверить мою уязвимость перед опытным соблазнителем. И надо отдать им должное, лекарь метаморф оказался хорош собой. Высокий, подтянутый, темноволосый и синеглазый, нос с горбинкой, хищный разлет бровей, острые скулы и губы… как у Бомо. Минуты не прошло, он уже взялся за перестройку собственного образа, ориентируясь на что-то среднее между бароном и, как ни ужасно, степняком.
Мой оборвавшийся вдох Варган заметил, нахмурился, отложил фляжку и встал, я тоже поднялась и непроизвольно потянулась за его рукой. Коснулась шершавой ладони, тонкого шрама на запястье и переплела наши пальцы. Князь не дрогнул, однако воздух вокруг него словно бы уплотнился и потяжелел. В отсутствие смертельной опасности это было слишком личное прикосновение и очень важное для меня. Из двух зол выбирают меньшее или уже знакомое. А я, испытав силу Камня Желания, вознамерилась сделать все, чтобы выстоять перед обаянием метаморфа.
Не хочу больше млеть, не хочу таять, не хочу терять себя под воздействием чужой воли.
— Орвей? — В шепоте степняка звучала настороженность с нотками недоверия.
— Боюсь сорваться и затем окончательно сгореть со стыда, — честно призналась я. — Не отпускайте, пожалуйста.
В ответ Варган мягко сжал мои пальчики. Не отрывая взгляда от гостей, краем глаз заметила, как он улыбнулся, вскинул голову и расправил плечи. Нет сомнений, теперь он встанет на защиту нашего права участников.
— Проверка? — насмешливо спросил хранителей.
— Проверка, — подтвердили они, с неудовольствием глядя на наши руки.
— Приступайте.
Процедура повторилась. Синий кокон, красный кокон, пентаграмма и перечень повреждений, которые оценили и озвучили прибывшие врачеватели. Только в этот раз князь был зрячим не на четверть, а наполовину. Меня же пpизнали вполне спокойной. Услышав это, хранители переглянулись между собой и с подозрением пoкосились на лекаря метаморфа. Тот лишь развел руками. Не добившись вразумительных объяснений, демоны с сожалением согласились, что пара двенадцатого потомка царя Каргалла и графини слишком здорова для спасения.
— Мы оставляем вас на вашем пути, но просим более не подвергать себя опасности.
— Предпримем все усилия, — заверил князь.
— И выберем лучшее решение, — прошептала я.
В этот момент мы были настолько сплочены одной целью, что никто бы не посмел усомниться в нашей искренности и преданности друг другу. Хранители тоже не посмели, вот только радости от этого не испытали. И помимо глаз у них загорелись рога.
— Я тебе говорил, нужно спешить! — шепнул один демон другому. Словно бы они вели этот спор ранее и до сих пор не завершили его.
— А я тебе говорил, между ними что-то есть, — ответил второй. — Взгляни только на их губы. Они искусаны.
— Это может быть от нервов, — заметил доктор моего королевства.
— Поверьте, причина в другом, — хмыкнул метаморф, напоследок окинув меня взглядом, пoлным страсти и обещания.
От столь концентрированного потока соблазна я ощутила слабость в коленях, а Варган, не давший мне упасть, опасность. Именно поэтому наш лагерь был перенесен за тысячу шагов от места встречи, под прикрытие упавшего дерева гиганта, где мы провели остаток дня и тревожную ночь.
16
Удивительно, как я раньше не замечала, что меня все время тянет к князю под бок, и как свободно и легко его рука оказывается на моей спине. Я трижды просыпалась среди ночи от навеянных переживаниями кошмаров, и все три раза оказывалась крепко прижатой к степняку. Четвертое пробуждение наступило рано утром, когда Варган пытался незаметно встать. Впрочем, может, это тoже был кошмар, в ходе которого князю пришлось выпутаться из моих локонов, убрать с себя мою руку, затем ногу, а после с проклятьем запахнуть на себе расстегнутую рубашку. «В следующую ночь для собственного спокойствия я тебя свяжу», — пообещал он, окончательно подведя беспoкойный сон под графу кошмаров. Что подтвердилось, стоило мне подняться и встретить смеющийся, а не грозный взгляд «жениха».
— Проснулась? — поприветствовал меня Варган поздним утром, когда в казанке уже кипела каша, а на вычищенном куске древесной коры лежал зажаренный на вертеле селезень.
Такой в нашем графстве подается в праздники перед самими снегами. К нему обязательно овощное рагу, картошка с луковой заправкой и нежнейшие рыбные закуски. В комнатах горят свечи, запах печеных яблок скользит по воздуху, по бокалам разливается янтарный сидр. И пока старшие члены семьи обсуждают предстоящие метели и изменения в экономике, младшие играют в прятки. Память услужливо подкинула картинку, как все гости мужского пола от мала до велика считали делом чести найти Фиви.
Только папин добрый друг и доктор Жакрен Бомо предпочитал занимать кресло в гостиной, а не красться по дому со словами «Найду, найду. Зацелую, обниму». Он рассказывал истории, угощал меня сладостями, и в один из таких вечеров окончательно заручился моей верной признательностью. Мне было неполных шестнадцать лет, соседский мальчишка, сын богатого землевладельца, сделал вид, что не заметил меня, притаившуюся за сервантом, дабы не выбыть из игры и продолжить поиски моей сестры. Это был удар по гордости, самолюбию и чуть вспыхнувшему интересу, я навеки отказалась от участия в прятках, посвятив всю себя посиделкам со взрослыми...
— Поймал в силки, — с гордостью сообщил степняк и разбил мои видения о прошлом. — Здесь недалеко течет река, птица совершенно непуганая.
— А рыбачить вы, случаем, не умеете? — вопросила с надеждой. — Вдруг в этой речке водится непуганая форель?
— С нашей удачей, которая работает исключительно в сложных ситуациях, я решил, что рыбалка опасна.
— В этом тоже есть здравая мысль.
Ели в тишине. Собирались в тишине. В тишине покинули место ночевки.
Вчера забыть о моем позорном поведении и его благородстве было просто. Вначале мы сплотились против демонов, затем сбежали от возможной встречи с метаморфом, а после долго искали место для привала. Испещренная округлыми рытвинами разного размера и глубины долина с редким лесным массивом представлялась пористой и ненадежной. Нам пришлось постараться, прежде чем удалось найти ровную твердую площадку в тени упавшего гиганта. Порядком уставшие, мы разбили лагерь, постирали костюмы, приготовили ужин и без лишних слов устроились спать.
Но вот сейчас мне вновь стало стыдно, неуютно, отчасти тревожно. И я не могла понять причину своего смятения, то ли все дело в испытанных чувствах, то ли в изменившейся погоде, а может, и в поведении Варгана, который старался идти наравне со мной. Это смущало до красноты, до внутренней дрожи, пока я не заметила, что он равняется на меня, чтобы не подвернуть на неровной местности ногу. С одной стороны, от этого наблюдения стало легче, с другой — возмутительно, отчего князь так спокоен после Камня. Меня после поцелуев бросало то жар, то в стылый холод. В холод чаще, и не потому, что ветер поднялся, а потому, что я ловила себя на разглядывании попутчика и от ужаса леденела. Ночной кошмар продолжался только уже наяву — меня тянуло к степняку.
И чем дальше мы шли, тем страшнее мне становилось.
Я споткнулась, Варган меня удержал и притянул к себе. Я испугалась шороха — он взял меня за руку, я дрогнула — он протянул фляжку с теплым чаем. Князь проделывал все легко и свободно, без заминки, привычно, как и сотни раз до того. Вот только ранее проявление его заботы воспринималось мною как должное, а не волнующее мысли и чувства. И если с первыми я могла совладать, cославшись на остаточное действие Камня, то со вторыми — нет. Смущение, щемящая признательность, восторг, волнение, дрожь, страх «Это не пройдет никогда» и панический испуг «Вдруг степняк увидит мое состояние и неверно его расценит» вспыхивали во мне каждые пять минут.