— Услышал, урод? — Дональд дождался медленного кивка из последних сил от бедняги. После чего наёмники растворились среди городских улиц.
В одном из особняков внутреннего кольца царила суматоха. Начальник охраны высокопоставленного чиновника чуть ли не головой о стену бился от трудного и высокомерного характера аристократа, защищать которого его отправили месяц назад. «Лучше бы я улицы патрулировал. Хоть и платят меньше, зато мозги не е..». Додумать он не успел, так как снова услышал своё имя и посыл во все нехорошие места, которые только могли прийти в голову аристократам.
— Торгест, какого хрена моих осведомителей находят в подворотнях? Ты же сам ручался, что они справятся с такими простыми задачами…
— «Да потому что ты дебил, разве не ясно?» — подумал про себя Торгест, но промолчал.
— Значит, так. Берёшь лучших своих балбесов и, как собака по следам, ищешь виновных в нападении. Тебя ясно???
— «Ты хоть дышать не забывай, когда рот открываешь. Вон покраснел как, сейчас лопнешь же, придурок избалованный.» — снова подумал про себя начальник охраны.
— Есть. — неохотно ответил Торгест.
— Чтобы к вечеру результат был, а иначе… — чиновник попытался изобразить суровый вид, но тело в форме колобка не позволяло достичь такого эффекта. — Будешь патрулировать улицы за внешним кольцом. Ты меня понял?
— «Да я только рад, хоть сейчас переводи, хавлинг-переросток.»
— Так точно! — вытянулся по струнке Торгест и, отдав честь, направился к выходу. А как только вышел на улицу, тихо добавил: — Не будь ты чиновником, я бы тебя на тренировочной площадке вместо мишени поставил. А огоньку и стрел найти — не проблема.
Через час Торгест был у входа в госпиталь для высших чинов, располагавшийся во внутреннем кольце столицы. Там он встретился с целителем, который занимался лечением пострадавшего в ночном нападении паренька.
— Как он? Может говорить? — спросил Торгест.
— Может, но он ещё слаб. Его избили так, что живого места нет. Внутренние органы пострадали почти все, сломана правая нога и кисть левой руки, а также три пальца на правой. Судя по характеру повреждений, бил не один человек.
— Это меня не интересует. Лучше скажи, он готов ответить на пару вопросов? Челюсть-то хоть функционирует?
— Готов, но сильно давить на него не рекомендую. — ответил целитель.
— Хорошо. Где его найти?
— Второй этаж, пятая комната справа. У него перевязка через двадцать минут.
— Успею. — сказал Торгест и, не оборачиваясь, вошёл в госпиталь. — Денёк будет длинный. Чтоб его…
— Что ты имеешь в виду? Каких ещё тварей? — явно занервничавший Озваг не понял сути моего вопроса.
— Тех, что на тебе надеты. Кстати, меч и щит тоже в сторонку поставь! — ответил я и повернулся к Брумори. — У тебя всё готово?
— Да, сэр Кир. Нужно, чтобы они все были в одной куче, иначе не на всех подействует. У меня только одна попытка и, если кто-то сбежит, получится меньше артефактов.
— Ясно. — после вопроса Брумори я вернул внимание Озвагу. — Ты всё слышал. Советую сделать, как говорит гоблин.
Нельга подошла к мужу и попросила сделать так, как я говорю. Озваг колебался ещё полчаса, но всё же принял решение.
— Хорошо. Что конкретно мне нужно сделать?
— Сложи все артефакты в кучу — вот тут. — я указал пальцем в центр пещеры. — Мы с дварфами их окружим на всякий случай. Главное, не мешайте нам.
— Хорошо. — ответил Озваг и, выйдя в центр пещеры, сбросил меч и щит на каменный пол. После чего снял все доспехи и бросил следом. Мы с дварфами сразу же окружили артефакты, а Брумори достал из походного мешка какую-то склянку с мутной пурпурной жидкостью.
Артефакты, почуяв угрозу, попытались принять истинный облик и сбежать. Но не успели. Брумори бросил хрупкое стекло прямо в центр кучи, а все, кто присутствовал на данном сеансе «экзорцизма», резко закрыли носы. Такую вонь даже тухлые яйца не распространяют. Но на артефакты это подействовало. Пары, что выделяла жидкость, покрыли всю кучу и каждая тварь, не успевшая развоплотиться, задрожала на несколько секунд и стихла. Ещё минут пять все были в состоянии полного напряжения и концентрации.
— Брумори, что дальше делаем? — спросил я гоблина, всё ещё закрывая ноздри пальцами левой руки, не выпуская клинок Крови из правой.