Но!
Джим – жим – отжим.
Отжим!
А отжим – это уже и жмых. Если бы бабушка могла предвидеть такую метаморфозу, был бы я просто Дима. Хотя?
Моя бабушка Полина Семеновна Евглевская, в девичестве – Егольникова такая была… с лицом не общего выражения, если угодно. В колхоз не вступала, поэтому, что такое пенсия, не знала. Жила как птичка небесная. Хиппи. Окончила церковно-приходскую школу, собиралась на Женские курсы в Санкт-Петербурге. Егольниковы не бедные были, и сейчас еще дом их из красного кирпича, хоть и поменьше особняка главы района, однако, основательностью и своеобразием и ему не уступит. Кто-то там, в красно-кирпичном доме поживает? Сто лет прошло. Даже больше. С курсами у бабушки не случилось, семнадцатый год помешал. 1917-й.
Была она молчаливой, тихой; если не окликнуть, голоса не подаст. Первой не заговорит, ни о чем не попросит, как дядя Том у Гарриет Бичер-Стоу. Что-то их роднило. Смирение. Воля. Одного из героев «Хижины» Джим зовут. Еще, она в церковном хоре пела, она считала, что Джим звучит призывно и загадочно. Дж-и-и-мм.
Загадочно? Сейчас загуглю:
Джим – имя, значение.
Джеймс, Джекоб, Джим – пятая буква арабского алфавита…
дальше про форму, характер, интерпретации, число имени, в общем, много пару… а вот любопытно
Джим, Джимми – захватчик.
Захватчик?
Не знал, что я захватчик. Дальше, известные Джимы:
Картер, Хендрикс, Клафк, Моррисон, Джармуш…
Много. Много захватчиков. Но, собственно, о бабушке в другой раз.
Я проиграл Толику 2 рубля 70 копеек. Проиграл в джигу. 50 копеек вернул в тот же день. У бабушки взял. А 2 рубля 20 копеек обещал отдать потом. К следующей субботе, например.
Сегодня пятница, первый урок – география; Толик заскочил в класс после звонка и тут же напомнил о себе.
Я без напоминания помнил.
Василий Васильевич, наш географ, из любой темы часто выруливал на совершенно неожиданные умозаключения. Вообще-то он физрук. Но как-то случилось Л.Е. заглянуть в широкие и от пола до потолка зарешеченные окна спортзала. И увидела завуч Л.Е., как 10 «Б» пытается победить брусья. Коварный снаряд. Василию Васильевичу приходится поддерживать девочек, когда они соскакивают на маты, уложенные у брусьев; или приподнимать их, чтоб смогли выйти на «уголок», ну и держать «уголок» помогает.
Он же физрук. Лучший в районе. Может, даже в крае. Первое командное место по акробатике и легкой атлетике. Пожалуй, лучший на всем Кавказе. Но вот такой случай. Именно, что случай, не следила же Л.Е. за Василием Васильевичем, разве что присматривала по привычке. Они с университета знакомы и в нашу школу пришли в один год. Как бы там ни было, но после увиденных ею «уголков» Василия Васильевича перевели в географы.
А в том классе, в 10-м «Б», самые потрясные девочки. Их семь. В 10-м «Б» семь девочек. Вот сейчас думаю, если хоть одну изъять, то что? Будет уже не 10 «Б», будет 10 –й какой-нибудь. Как, если бы Узловку распрямить, то есть, представить, что русло у нее не петляет. Конечно, каждая, сама по себе хороша. Но семь! И в ряд! Или – прыжки через «коня» – разгоняются и потом несутся с такой скоростью, что после прыжка, налетают друг на друга, падают, катятся по полу, визжат, хохочут. Ногами дрыгают.
У нас, у 7-го «А», физкультура сразу после 10-го «Б». Мы приходили раньше, мальчики нашего класса приходили раньше; как только заканчивался урок, и начиналась большая перемена, мы спешили к спортзалу. Они почти всегда задерживались, и мы, переодеваясь, заглядывали в зал.
Мутилось в голове и кузнечики кувалдами били в ушах.
Все девочки 10-го «Б». В трико.
Как-то, закончив урок, они неслись в раздевалку, а я у двери, случайно, нечаянно, задел плечом одну, потом вторую… третья опрокинула меня не пол. Понеслись дальше. Я рыжий, в веснушках, и самый маленький в классе, мое место в конце строя. Они пронеслись, не заметив толком, что там упало.
Это были времена, когда негров называли неграми. Вот сейчас, стучу по клавишам, и, выбив, «негров» и «неграми», я увидел, как компьютер подчеркнул эти слова красным. Почему? Нажал правую клавишу на «мышке», вылетело – «нег», «недр», «нега», «неге», «неги». Нега есть, а негра нет. «И дождь смывает все следы» – было такое кино. Тут, правда, следы остались. Но только следы пока.
Да.
Я рыжий, у Толика отец кабардинец, еще в нашем классе чеченская девочка, ингуш, два осетина, осетинка, Ашот – армянин. Но негров мы видели только на фото или на плакатах.
Василий Васильевич рассказывал об Америке – о климате и эскимосах Аляски. Закончил воспоминаниями о студенческой столовой, где ему не раз доводилось обедать за одним столом с негром. В краевом университете негры учились уже тогда.