В С Е М Е В Р Е Я М
С целью заселения малонаселенных областей ВСЕ ЕВРЕИ, проживающие в Кисловодске и районе и те ЕВРЕИ, которые не имеют постоянного места жительства, обязаны: в среду, 9 сентября 1942 года, в 5ч. утра по берлинскому времени (в 6ч. по московскому времени) явиться на товарную станцию гор. Кисловодска, эшелон отходит в 6ч. утра (7часов по московскому времени)
Каждому еврею взять багаж, весом не более 20-ти килограмм, включая продовольственный минимум на два дня.
Дальнейшее питание будет обеспечено на станциях германскими властями.
Предлагается взять самое необходимое, как то, драгоценности, деньги, одежду, одеяла.
Каждая семья должна запечатать квартиру и к ключу прикрепить записку, в которой указать фамилии, имена, профессии и адрес членов данной семьи; ключ этот с запиской передать на товарной станции германскому командованию.
Ввиду транспортных затруднений багаж весом более 20 кгр., а также мебель не могут быть взяты. Для лучшей подготовки и отправки оставшихся вещей каждая семья должна запаковать и запечатать все имущество, белье и т.д. с точным указанием хозяина. За целостность и сохранность вещей отвечает комендатура №12.
Кто посягнет на имущество евреев, или попытается ворваться в еврейскую квартиру, будет немедленно расстрелян.
Переселению подлежат и те евреи, которые приняли крещение. Не подлежат переселению семьи, у которых один из родителей еврей, а другой русский, украинец или гражданин другой национальности.
Добровольное переселение смешанных семей, метисов 1-ой и 2-ой категории может быть произведено при дальнейшей возможности.
Всем евреям надлежит выстроиться на вокзале группами в 45 – 50 человек – причем так, чтобы отдельные семьи держались вместе. Организация построения людей должна полностью окончиться в 5 часов 45 минут по берлинскому (в 6 часов 45 мин. по московскому) времени.
Еврейский комитет отвечает за планомерное выполнение этого постановления. Евреи, которые попытаются препятствовать исполнению этого постановления, будут строжайше наказаны.
Кисловодск, 7сентября 1942 г. Комендатура № 12
Обоз из двух повозок катил к околице. Пять… четыре… три… еще два дома, и они выедут из села, и скроются. Наконец.
Наблюдатели у своих калиток застыли в безмолвном ожидании скорейшего избавления от навалившейся тревоги и тоски, и стыдного любопытства. Стыдного, а потому: «Быстрее из села». «Скорее». «Быстрее». «Скройтесь».
Но повозки, не замедляя хода, вдруг встали, это потому что остановился бык из первой упряжки. Постоял, качнул боками и, клоня черную морду и, едва не касаясь потрескавшимися желтыми рогами земли, стал мочиться. Долгое, бесконечно долгое журчание.
Казачки у ворот одна за другой, скрылись во дворах, остались дети; остались ждать, когда закончит начатое бык и когда скроется обоз.
Мама, не вполне девушка, но уже и не ребенок, бросилась к можарам. Ей увиделось там какое-то движение, будто кто поманил ее.
Так ясно вижу, словно она ко мне бежит.
И этот пацан в смоляных кудряшках с огромными зелеными глазами на длинном вытянутом лице, этот пацан – я. Ну или Боря Келдышев.
Она подбежала, остановилась у второй повозки и протянула пацану горсть жареных семечек.
Заканчивал мочиться бык. Поддал рогом кочку, засопел, потом ковырнул еще и еще, засопел сильнее и громче.
Мама видела только лицо в кудряшках, только круглые зеленые глаза – пацан так не похож на нее, зато может быть родились в один год, а если еще и в один день.
Подросток – самый трагический возраст. Эсэмэски, полученные в это время, не удаляются никакими силами, никакими ухищрениями.
Он смотрел на нее и глаза его становились все больше и все зеленее. Губы дрогнули и невпопад с лицом попытались улыбнуться. Мама не красавица, хотя уже скоро редкий мужик не пройдет мимо, чтоб не вывернуть шеи, но сейчас – широкое лицо, нескладная фигура с худыми ногами, густая нелепая рыжая копна на голове – он улыбнулся-таки. Мама человек суровый. И всегда была такой. До самого рождения Геры. Не ласковая, и без проявления всяческих предпочтений и расположений, тут вдруг услышала в себе чуждое обжигающее волнение. Обжигающее до слез. И они, слезы, стали уже наполнять глаза.