— Ради… — с испугом заговорил Лис.
— Не стоит благодарности. И сам знаю, что поступил как герой.
— Ну и зачем жертвовать собой? — Странно, но Лис выглядел рассерженным. — Мы могли бы запихнуть туда что-нибудь из вещей.
— Например? — насмешливо оборвал его Радислав. — Меч не пролезет, а тряпки не сделают нужного для капкана натяжения. Ты, варрен, обязан узнать о том, ради чего мы прошли весь путь, а нашу спутницу-ведьму я в таком положении не оставлю. Вопросы исчерпаны?
— Но ты высвободишься? — придав тону спокойности, сказала я.
— Разумеется. Я останусь, а вы орите погромче, чтобы выйти.
Лис схватил сомневающуюся меня под локоть и повел к яркому пятну искрящегося серебром света. Мы пересекли черту, отграничивающую коридор от третьего зала, и я вся напряглась, ожидая, когда камень сомкнется за нашими спинами.
— Почему он не высвобождается? — Я так и не переборола всхлипывания.
— Он наверняка пробует. Слушай, охотник не из тех глупцов, которые подожмут лапки и примут смерть. Смотри…
Остаток фразы потонул в восхищении. И я понимала, с чем оно связано.
Столь великолепная комната никак не могла быть продолжением тусклой пещеры. Белоснежный мрамор, облицовывающий стены, напоминал стекло. В его мутной поверхности я рассмотрела себя: уставшую, осунувшуюся девчонку с грязным лицом, окровавленным рукавом и искусанными губами. Осторожно потрогала камень — кожу обдало жгучим морозом. Мурашки прокатились по телу. Их рассеял глухой хлопок срастающегося в одно целое камня-прохода.
Зал оказался широк и практически пуст. Низ пестрил высеченными символами, незнакомыми, старинными. Возможно, Радислав смог бы перевести их значение, но он находился за толстой стеной. Невыносимо далеко.
Идеальная зеркальная гладь потолка отражала в себе пол, делая комнату бесконечной. Свечение исходило от кристаллов ослепительно-белого цвета, усыпавших громоздкие колонны. Их отражение в «стекле» отбрасывало лучики, разрасталось, множилось.
Посреди всего великолепия возвышалась статуя виверны, похожая на ту, встреченную нами в начале пути, но гораздо больше, массивнее. Изогнутый хвост с шипованным гребнем — в две сажени длиной, а жутковатая морда, застывшая в маске ярости, — с половину меня. Внутрь мраморного панциря виверны будто залили черную жидкость, поэтому зверь казался покрытым коркой из льда. Если бы существо стояло, то наверняка бы заполнило собой всё пространство. Но оно лежало, вытянув передние лапы и подогнув задние. Левая глазница ящера сияла янтарем, кажущимся по сравнению с туловищем — непропорционально маленьким; правая — черным провалом.
Мы с Лисом одновременно уставились на браслет, в котором находился похожий янтарь.
— Взор Виверны… — словно пробовал слова на вкус варрен. — Восстановить её… Теперь ясно, названия не пустые.
— Ты предлагаешь…
Лис оборвал меня на полуслове.
— Это разумно, если довериться сказкам. Сможешь отодрать камень?
Я подковырнула кругляшек в амулете ногтем, но тот не шелохнулся.
— Не получается. А вдруг, вставь мы «второй глаз», она оживет? Если легенда пророческая?
— На это я и рассчитываю. У тебя есть иное предложение?
— А если набросится на меня? Я — ведьма.
— Ты — чародейка, — осек Лис. — Слава, за нами кипящая лава, находящийся в ловушке Радислав и сомкнутые врата. Терять нечего. Ну-ка, передай мне браслет с ножом. А теперь ты увидишь, как я освобождался из-под стражи, — со смешком сказал он.
Варрен аккуратно вставил кончик лезвия в тонюсенькую щелочку между железным ободком и камешком, покрутил оружие, надавил. А затем со всей дури долбанул ручкой о мраморный пол. Камень с хрустом отпал от браслета.
— Точно так же, только я сломал не драгоценность, а нос стражнику. Ничего, что я подпортил внешний вид сокровища? — Лис осмотрел косой скол.
Я помотала головой и потребовала помочь забраться на спину ящера.
— Почему ты?
— Мой камень, — заупрямилась я. — Я и вставлю. И если он не подойдет или ещё что, то я упаду на тебя. И сломаю тебе шею.
— Обоснованная угроза.
Друг нагнулся и помог влезть на себя, а после пересадил на заднюю, согнутую в колене, лапу огромного чудища. Я, цепляясь за холодный и скользкий мрамор целой рукой — спасибо спинному гребню, иначе бы скатилась обратно к хвосту, — добралась до длинной неестественно прямой шеи и нащупала пустую глазницу. Опершись на левый бок, чтобы не упасть, попыталась вставить камень внутрь.
Иначе, как чудом, назвать случившееся нельзя. Получилось. Камушек из талисмана оказался зверю в самую пору. Он не выпал и не провалился, а застыл, как будто на смоле. Я полезла обратно к Лису.
— Надо бы оповестить Радислава, что всё получилось.
Случившееся дальше намекнуло, что оповещать уже не придется. Своды зала вместе с виверной и мною мощно тряхнуло. Чудовище задрожало. С потолка посыпалась мраморная крошка, а я упала со статуи прямо к обескураженному Лису.
Стены ходили ходуном. И трудно поверить, но руны наливались закатным цветом. Плавно, размеренно. Как те символы на двери, которые требовали за проход жертвоприношение. Только на сей раз по прожилкам текла не кровь, а… лава. Она дымила, кипела, но не выплескивалась из ямок, не прожигала хрупкий заслон. Вся правая половина наполнилась жидким пламенем.
— Что мы натворили? — В голосе смешалось множество оттенков ужаса.
Разгадка не заставила себя ждать. Лава добралась до когтей виверны. Статуя покачнулась, с нее кусками начал обваливаться хрустящий расщелинами камень. Он весь опал, едва не задев нас с Лисом, и перед нами предстало черное как смоль чудовище с пылающими яростью глазами.
Оно тряхнуло громоздкой вытянутой головой, расправило чешуйчатые крылья, похожие на крылья летучей мыши. И раскатисто зарычало во всю пасть из тысячи мелких зубов. Звук прошелся по помещению волной. Посыпалась новая крошка, от которой я чуть не задохнулась. Уши разрывало.
Чудовище ожило. И оно пребывало в гневе.
Я, сжавшись и почти оглохнув от рева, осмотрела разъяренного зверя. Единственным разумным побуждением было желание быстренько спрятаться под чье-нибудь крылышко и не выходить оттуда до конца ужасающего представления. К сожалению, мечты в большинстве случаев расходятся с реальностью, и наша ситуация не стала исключением. Спрятаться получилось бы разве что под крыло самой виверны.
Черная чешуя чудовища сияла в свете мрамора и потеков цвета красного золота. Виверна переступила с лапы на лапу, выдохнула зеленоватый клуб дыма. Широкие кожистые крылья расправились и сошлись на спине, а чудище внезапно вспомнило о незваных гостях — и заодно о долгожданном обеде из двух блюд — и направилось к нам. Оно надвигалось медленно; заплывший глаз — трещина в камне давала о себе знать — и его здоровый брат смотрели на нас с ненавистью.
Вооруженный ножом Лис выскочил к виверне, но скорее для того, чтобы ввести её в замешательство — ага, такую поди введешь! Зверь легко отпихнул варрена ударом когтистой лапы. Как будто нехотя, в половину силы. Виверна не стала добивать беззащитного врага, из чего я поняла, что ей больше по вкусу ведьмы.
Я тщетно пыталась соорудить щит или огненный шар, но бесполезно. Проклятая волшба исчезла в самый ответственный момент, и возвращение не входило в её планы.
Чудовище выдохнуло вторую волну едкого пара, на сей раз предназначающуюся мне. Я машинально скрестила руки перед лицом. К боли в вывихнутом запястье добавилось жжение от ожога.
Не в меру расхрабрившийся Лис заходил со спины, решив застать виверну врасплох. Грузное существо медленно разворачивалась к самоубийце, а я судорожно придумывала хоть что-то. Единственный воин оказался по ту сторону зала, а мы с Лисом напоминали маленьких мышек, носящихся перед взрослым котом.
Виверна зашипела. Совсем как змея. Но Лиса не тронула, хотя вполне могла откусить ему бестолковую голову. Вместо удара она выставила лапу рядом с варреном, будто заслоняясь от его атаки.
— А если легенда не врет? — завопила я. — Если виверна признала в тебе хозяина?
Лис, уставившись на морду чудовища, убрал нож. В его взгляде что-то переменилось; появилось знакомое сумасшествие.