— Может, если ты, на хрен, успокоишься и послушаешь минуту, то поймешь, почему я считаю, что тебе не должно быть все равно.
— Уверяю тебя, Брок Лукас, ты не скажешь ничего, что заставило бы меня понять, почему мне не должно быть все равно, — сообщила я.
— Твой бывший, Тесс, этого ублюдка надо было взять. Этот ублюдок очень опасен.
Мое тело застыло, и, глядя ему в глаза, я дрожащим голосом произнесла:
— Я в курсе, Брок. Я в курсе.
И с восторженным вниманием смотрела, как его глаза моментально расплавились в ртуть. Он убрал руки со столешницы и положил ладони на основание моей шеи, зарывшись пальцами в волосы. Потом наклонился, так что его лицо оказалось в паре сантиметров от моего и прошептал прерывистое, мучительное:
— Детка.
И одно это слово пронзило меня, словно зазубренный нож.
О боже.
Он знает.
Конечно, он знает.
Конечно.
Конечно, конечно, конечно.
Та штука у меня в животе развернулась, раздуваясь, заползая в горло, и на этот раз ее наполнял не парализующий яд страха или отчаяния. Это было кое-что другое.
Паника.
Я попыталась вырваться, но Брок держал крепко. По-прежнему держа одну руку на моей шее, он обнял меня другой рукой, сдвинул вдоль столешницы и зажал в углу.
Оказавшись без путей к отступлению, я напряглась, уперлась ладонями ему в грудь и, не отрывая глаз от его горла, прошептала:
— Отпусти меня и убирайся.
— Никто не знает, что с тобой случилось, да? — мягко спросил он.
— Отпусти меня и убирайся.
— Ты не рассказала никому из своих подруг.
Пристально глядя на его горло, я потребовала:
— Брок, отпусти меня и убирайся.
— Загнала это дерьмо поглубже, — пробормотал он.
Я посмотрела ему в глаза и проскрипела:
— Отпусти меня и убирайся.
Он крепче сжал руку у меня за спиной, а большим пальцем другой руки погладил мою скулу.
— Я был первым, кого ты подпустила к себе, да, детка?
О боже.
— Отпусти меня и убирайся, — проскулила я.
— Тесс, — прошептал он.
Я молчала.
— Тебе нужно выпустить это дерьмо, — посоветовал он, и я перевела взгляд на его ухо. — Смотри на меня, — приказал он, и я перевела взгляд обратно, но продолжала молчать.
Он смотрел мне в глаза.
— Я пытался сдерживаться, Тесс, — тихо сказал он. — Хотел подождать, когда дерьмо с Хеллером закончится, с тебя снимут подозрения и мы сможем двигаться дальше. Но твои чертовы очки и это до чертиков милое выражение лица каждый раз, когда я тебя целовал, как будто ты только что пережила чудо, блин. — Рука, державшая мою голову, напряглась. — Блин, детка, ты меня доконала, и я не смог удержаться. — Он провел большим пальцем по моей скуле, его взгляд из ласкового стал обжигающим, а голос глубоким, когда он произнес, словно разговаривая сам с собой: — Это выражение лица становится в сто раз круче, когда ты кончаешь.
— Пожалуйста, отпусти меня и убирайся, — прошептала я.
Он покачал головой.
— Это работа, и это дерьмовая часть работы, но скажу тебе, Тесс, если бы я знал, что он тебя изнасиловал, я бы ни за что не обманывал тебя. Ни за что, Тесс. — Он заговорил тише и наклонился к моему лицу. — Поверь, детка. Я не стал бы тебя обманывать, если бы знал.
— Но ты обманул, — тихо сказала я.
Он чуть сильнее сжал пальцы в моих волосах.
— Я не знал.
— Но все равно обманул. — Я отклонилась назад и отвела голову. — Я тебя не обманывала. Я никогда не играла с тобой в игры. Ты же обманывал меня с самого начала и до конца.
Его рука на моей голове снова напряглась, а глаза сверкнули.
— Неправда, Тесс, и ты, черт возьми, это знаешь.
— Ты прав, Брок. В том, что сказал до этого. Ты первый, кого я подпустила к себе, и когда я это сделала, я даже имени твоего не знала.
— Этого урода нужно было арестовать, — прорычал он.
— Да, нужно, но меня не греет мысль, что первый мужчина, которому я доверила свое время и внимание после очень-очень плохого брака, был со мной только затем, чтобы расследовать мои возможные криминальные связи с моим определенно криминальным бывшим мужем.
— Сначала так и было, да, и продлилось примерно час. Ты не можешь стоять и говорить мне в глаза, что не знаешь, в какую гребанную секунду все изменилось, потому что если так, то ты чертова лгунья.
Он не ошибся. Я знала. Я знала точную секунду. Об этом я тоже думала, лежа по ночам в кровати.
Поэтому я не ответила.
А он продолжил:
— У меня было задание, и мы хотели сработать чисто. Я знал, что тебя не арестуют, но я также знал, что им нужна уверенность, так что я обеспечил им эту уверенность до того, как тебя забрали и ты их добила.
— То есть ты хочешь сказать, что сделал то, что сделал, чтобы защитить меня?