Сходства между расами наверняка произведут впечатление на любого, кто читал работы по антропологии. Дарвин отмечает: «Это сходство выражается в удовольствии, которое доставляет всем им пляска, грубая музыка, театральные представления, живопись, татуировка и другие способы украшения своего тела; оно выражается, далее, во взаимном понимании жестов и в одинаковых выражениях лица и тождественных нечленораздельных криках при возбуждении одинаковыми эмоциями». Когда принцип эволюции будет принят, «что, вероятно, совершится в скором времени» (с надеждой пишет Дарвин), спор о том, принадлежат люди к одному виду или ко многим, «умрет тихой и незаметной смертью».
Социал–дарвинизм и евгеника
Дарвин силой своего авторитета смог поставить крест на идее о множественности человеческих видов. Однако, несмотря на все усилия, ему не удалось остановить политическое движение, названное социал–дарвинизмом. Эта идея гласила: как в природе выживают наиболее приспособленные, а слабые гибнут, так и в человеческих обществах нации будут ослабляться в результате того, что у бедных и больных слишком много детей.
Автором этой идеи был не Дарвин, а английский философ Герберт Спенсер, который разработал теорию о социальной эволюции, утверждавшую, что прогресс в области нравственности зависит от людей, способных адаптироваться к текущим обстоятельствам. Эта теория создавалась независимо от дарвиновской и, в отличие от нее, не основывалась на обширных биологических исследованиях. Однако именно Спенсер ввел понятие «выживание наиболее приспособленных», которым воспользовался и Дарвин.
Спенсер утверждал, что правительственная помощь, позволяющая бедным и больным размножаться, затруднит адаптацию общества. Даже правительственная поддержка образования должна быть прекращена, иначе она отсрочит отсев тех, кто не сумел адаптироваться. Спенсер был одним из выдающихся интеллектуалов второй половины XIX в., и его идеи, какими бы жесткими они ни казались нам сейчас, широко обсуждались в Европе и Америке.
Дарвиновская теория эволюции, по крайней мере в глазах ее автора, относилась только к миру природы. Однако она оказалась столь же привлекательной для теоретиков политической мысли, как пламя свечи для мотыльков. Карл Маркс просил разрешения посвятить «Капитал» Дарвину, но великий натуралист отказался от этой чести [5]. Имя Дарвина приклеилось к политическим идеям Спенсера, которые было бы точнее назвать социал–спенсеризмом. Сам Дарвин выступил против них с критикой.
Да, вакцинация спасла миллионы тех, чье слабое сложение иначе позволило бы им погибнуть от оспы, писал Дарвин. И да, слабые члены цивилизованного общества распространяют свой род, и, если судить по данным из животноводства, «это обстоятельство крайне неблагоприятно для человеческой расы». Но помощь, которую мы склонны оказывать слабым и нуждающимся, является составной частью наших общественных инстинктов, говорил Дарвин. «Отказывать в сочувствии, даже по голосу рассудка, нельзя без унижения благороднейших свойств нашей природы, — писал он. — …если бы мы намеренно оставляли без внимания слабых и беспомощных, то делали бы это лишь ввиду могущего произойти отсюда добра в будущем, купленного ценой большого и верного зла в настоящем» [6].
Если бы к словам Дарвина прислушались, катастрофический поворот истории XX в. не оказался бы менее неизбежным. Но для многих интеллектуалов теоретическая польза зачастую перевешивала большое и верное зло в настоящем. Фантастические идеи об улучшении рас породили евгеническое движение, которое за много десятилетий создало психологический климат для массового уничтожения людей, устроенного национал–социалистами в Германии. Однако зарождалась эта катастрофа в совершенно ином месте, и началась она с двоюродного брата Дарвина, Фрэнсиса Гальтона.
Гальтон был джентльмен и энциклопедист, внесший заметный вклад во многие области науки. Он ввел ряд основных статистических понятий, таких как корреляция, регрессия, стандартное отклонение. Он предвосхитил генетику поведения человека, использовав близнецов для выявления влияния природы и воспитания. Он разработал классификационную схему, до сих пор применяемую для идентификации отпечатков пальцев. Он начертил первую метеорологическую карту. Задавшись ехидным вопросом о действенности молитв, он обратил внимание, что население Англии на протяжении веков каждую неделю молилось в церкви о долгой жизни своих монархов, и, значит, если бы молитвы имели какую–то силу, то продолжительность жизни английских королей наверняка бы увеличилась. Его статья с заключением, что монархи из всех богатых людей проживают самые короткие жизни и, следовательно, молитвы не обладают никаким положительным воздействием, была отклонена издателем как «слишком категоричная и оскорбительная, чтобы не разворошить осиное гнездо» и пролежала неопубликованной много лет [7].