Между прочим, я отметил, что лагерь был заметно больше чем я рассчитывал. Видя, как я считаю шатры, Фредерик тихонько сказал:
— Под моим знаменем уже двенадцать копий. А еще к нам присоединилась рота лучников, что нанял ваш отец.
Так вот кто эти оборванцы с уголовными рожами. Луки я заметил максимум у половины. Зато это были внушающие уважения луки — здоровенные, чуть выше человеческого роста в натянутом состоянии, и толстенные. Лагерь лучников стоял чуть особняком, зато на холме. Том самом, который Синего камня. Естественное укрепление.
Фредерик уступил мне свой шатер. Гвена вызвала свою служанку — у неё тут был свой шатер со слугами и даже две здоровенные телеги. Я уже и забыл, что она, так сказать, тоже в отряде. А периодически и он в ней.
Фредерик достал из сундука роскошный камзол из синего бархата, берет к нему и новую рубаху. И со всем уважением преподнес это шмотье мне в дар. У камзола на спине было четыре небольшие дырочки, как от арбалетных болтов. И видок застиранный. Но я не привередничал — моя одежда совсем потеряла товарный вид. А что вы хотите, это не синтетика, чтобы по подземельям лазить а потом высох и нормально. Натуральные волокна, теперь двум служанкам три дня отстирывать и на пару гладить.
Я наскоро перекусил и привел себя в порядок — каждые пять минут в шатер заглядывал Карман и докладывал, что меня хотят видеть. Каждый раз это был кто-то новый. Я задумался, что я до сих пор думаю про себя на русском. Вот и сейчас, увидел его жуткую рожу, и про себя подумал “О, Карман!”. Даже обрадованно ему улыбнулся. Вообще-то, правильно было перевести его кличку как “Нычка”.
Я порадовался, что начинаю тоньше чувствовать нюансы языка. Гвена со служанкой наскоро привели в порядок Сперата — он нужен был мне для солидности — и я вышел в люди.
Дальше не происходило ничего, чего бы я не видел во всяких около исторических фильмах. Мне поставили рядом с шатром сиденье по внушительной. Бочонок с накинутой на него шкурой и флаг на заднем плане. Рядом с бочонком несколько солдат, что делало бочонок не просто бочонком, а бочонком уважаемого человека, как позолоченные загогулины в интерьере обычной квартиры. Самым красивым предметом мебели был я сам — усаженный на бочонок сверху. По бокам от меня встали Фредерик с Нычкой, Сперат прикрывал мне спину. А дальше рутина — начали появляться люди, которые хотели выказать мне верноподданические чувства.
Ладно, я все же не королевских кровей. Никаких верных подданных. Люди пришли подтвердить старые договоренности. И засвидетельствовать свою верность на людях. Фактически, это как в моем мире у нотариуса бумагу заверить. Так что все серьезно.
Первым до моей тушки был допущен командир сотни наемных лучников. Представился он как Вилла Дура.
Я ему улыбнулся, огляделся вокруг. Все серьезные и торжественные. Я перестал улыбаться и тяжело вздохнул. Эх. Такие шутки пропадают.
“Дура” на местном — “крепкий”, “твердый”. Язык Туманных островов был похож на язык Регенства, но некоторые слова означали другое, изменились окончания и произношение, так что понимал я его через слово. К счастью, он пришел с переводчиком из своих. Тот говорил со смешным акцентом, но его было хотя бы понятно.
Я внимательно осмотрел командира лучников. Мелкие черты лица, очень толстые мышцы руки в районе локтя и неброская, почти крестьянская одежда. Вернее, вполне крестьянская, если бы не кольчуга и наборные наручи из стальных пластинок. Я встал и очень душевно его приветствовал. Хотел обнять, но Вилла отстранился. И сухо спросил, подтверждаю ли я соглашения моего отца с его отрядом. Я осторожно кивнул. Вилли поклонился и ушел, так ни разу и не улыбнувшись. Я смотрел ему вслед и думал, что видок у него бомжеватый. Как и у его лучников. Но из таких и получаются самые лучшие солдаты.
Сразу после этого ко мне была допущена тетя Роза, которая слегка присела, одновременно склонившись в глубоком поклоне. Её низкое декольте заворожило меня а Сперат за креслом выпустил воздух с присвистом, как будто его кто-то схватил поперек туловища и сжал, как надувную игрушку.
Я помнил тетушку по свадебному пиру. Магн её избегал — в семье она считалась слишком экстравагантной. Скорее всего это из-за того, что тетя Роза все еще была красива. А ведь ей уже сорок. Четыре взрослых дочери, все замужем. Ей бы уже давно быть нормальной бабушкой, а она все девицу из себя строит.
Закончив с приличиями, тетя Роза заключила меня в ласковые объятия, прижала к пышной груди, расцеловала, и между делом сообщила, что у неё под рукой полтора десятка вооруженных мужчин. А еще она поднимает рыцарей по всему контадо. И мужей дочерей. И уверена, что еще до конца недели, сможет поставить под мои знамена сорок копий. То есть, минимум полторы сотни вооруженных всадников.