Первые поединки шли по десять штук одновременно. Очень быстро у толпы, наблюдавшей за турниром со стен и поверх голов чинно сидящих за столами аристократов, появились любимчики. И это были те воины, кто мог дать зрителям зрелище. Сначала это был здоровенный парень из гильдии пивоваров — у него поверх стеганой куртки были нашиты деревянные дощечки, несколько аккуратно подогнанных деревянных брусков формировали шлем, а вместо оружия здоровенная, литра на три, деревянная пивная кружка на черенке от лопаты. Ему не хватило умения — на втором круге эту ходячую рекламу выбили из соревнования. Но, судя по ликующей толпе, тут же обступившей его, и это был хороший результат. Скорее по инерции, его болельщики перешли в стан тех, кто болеет за парня со сковородой. Несмотря на импровизированной оружие, у сковородочника была хорошая броня. Одна из лучших на этом турнире. Латный нагрудник, украшенный бронзой шлем обтекаемой формы с забралом в виде оскаленной пасти.
Многие из аристократов ставили на Лучано — тот и в самом деле держался мастерски. Все еще ни разу не пустив в дело магию, сберегая её для финального боя, он умудрился ни разу не искупаться в пыли, оставаясь одним из нескольких, все еще относительно чистых, бойцов. Его поединки были быстры и красивы в своей эффективности. Некоторые болели и за обладателя “Т” образного выреза на шлеме — магия всегда привлекала людей.
В следующем круге на поединки выходили по четыре пары одновременно. Осмотревшись, я понял, что всё внимание людей приковано к ристалищу. Тогда я встал и направился к Асту и Магне. За мной потянулась скромная свита — распорядитель турнира, пара приставленных ко мне гвардейцев, слуга отца который увязался за мной еще от ратуши — он не выпускал из рук кувшин жутко кислого вина. И я пил вино только из этого кувшина. Ну, такие у нас семейные традиции. Пара каких-то еще типов, которые то ли набивались мне в друзья, то ли под шумок пытались покормиться с моего стола. Две девушки с которыми я на днях флиртовал, их дуэньи, два двоюродных брата, один троюродный, один очень пьяненький “дядя” — брат мачехи, который громко кричал мне хвалебные тосты, и вообще меня раздражал. Я подозревал, что он приставлен ко мне от семьи мачехи, присматривать.
Короче, пробрался я по тихому через столы к месту новобрачных. Подвинув плечом воина в цветах моей семьи, который до последнего никак не мог решить, нужно ли меня попытаться остановить.
Аст встал мне навстречу. Он оказался широкоплечим и высоким. В строгой, но дорогой, зеленом с золотом, одежде. Волевой подбородок. Твердый, спокойный взгляд. Смотрит с улыбкой, дружелюбно. И стоит вроде как не агрессивно. И одновременно перекрывает мне путь к моей сестре. Я оценил этот жест, как правильный.
Понимая, что на нас сейчас скорее всего смотрит половина из присутствующих, я приблизился к нему и сказал почти у самого его уха:
— Ты не мог бы подвинуться? Я бы хотел поговорить с сестрой.
— Нет, — спокойно ответил он.
— Астик, это Магн. Гонорат это другой мой брат. Ты поймешь, когда увидишь, — дернула его за рукав Магна. Но осталась сидеть, не пытаясь прорваться ко мне. А она бы обязательно так сделала, если бы в похожей ситуации с ней был я. Быстро он её выдрессировал.
Аст внимательно посмотрел на меня.
— Просто поговорить? — спросил он. Во мне начало подниматься раздражение. Словно почувствовав это, он добавил. — Простите мне мое недоверие, но у меня есть основание полагать, что вы хотите наказать свою сестру за то, в чем она не виновата. Если это так, то вот я, причина всех ваших несчастий.
Какой приятный молодой человек. Но раздражение не улеглось. А продолжало тлеть внутри, накаляясь, как уголь костра на ветру.
— Магна, — обратился я через плечо её жениха к сестре на прямую, подозревая, что могу сорваться и наговорить гадостей. А мне нужны любые союзники. — Попроси своего Астика сесть на место.
— Аст, ты не мог бы подпустить ко мне моего любимого брата, — скромно потупив глазки, проворковала Магна.
Аст смерил меня долгим взглядом, но все же отступил. Не опустившись, впрочем, в свое кресло.
Я осторожно встал на колено рядом с креслом сестры, взял её за руку, заглянул в глаза.