Хотя, по настоящему напрягала полная темнота. Пока тебя несет водой — это нервирует, но ты слышишь шум воды, да и в принципе сделать ничего не можешь. Вынесет туда, куда вынесет, без разницы видишь ты что-то, или нет. А вот когда тебе надо куда-то лезть…
Примерно на уровне потолка лестница заканчивалась площадкой. Небольшой, я пару раз стукнулся плечом и шаркнул подошвами сапог по стенам. Но нам вполне хватило места, чтобы разместится втроем. Я немедленно начал оказывать первую помощь Гвене. Началось с тщательного ощупывания. Осмотр обнаружил, что юбки с неё смыло и она осталась только в нижней рубашке и коротеньком женском камзольчике. Этот факт вызвал в моем молодом (хоть и насквозь продрогшем и хорошо вымоченном) организме, прилив тепла. Впрочем, интерес к этим деталям у меня тут же ушел, едва я нащупал грудь Гвены.
Нет, с грудью все было в порядке — даже напротив, тактильный осмотр подсказывал, что Гвена в соответствии с местной модой, скрывала нешуточный объем первичных половых признаков с помощью плотных бинтов. Да, местные не любили большую грудь. Разве что исключая Сперата — но он считался немного извращенцем, так что он не считается. Однако, оценить все достоинства Гвены я не сумел. Прямо под левой грудью девушки торчала отрубленная мной кочепатка и портила мне весь процесс медицинского осмотра.
Брезгливо сморщившись, я пальпировал погруженные в тело когти. Отрубленная рука на ощупь напоминала шероховатое мокрое дерево и не вызывала отторжения. Когти, опять же на ощупь, казались полированным камнем. Тщательно их ошупав, я обнаружил, что отрубленная конечность буквально держит Гвену, как телефон. И если четыре длинных пальца на спине максимум вспороли одежду и оставили царапины, то большой палец на груди, с особенно длинным когтем, совершенно точно проткнул её. Причем, прямо в районе сердца.
— Я нашел дверь! — отвлек меня Сперат.
— Подожди. Я сейчас постараюсь вытащить из Гвены… Ну, в общем вытащу и сразу же залечу, пока она кровью не истекла. Посиди пока спокойно, — сказал я.
— Я понимаю, мой сеньор. Простите, просто больше не могу. Ненавижу темноту. Мне все время кажется, что тут полно пауков…
От этого заявления я тоже машинально провел рукой по мокрым волосам. И прислушался к ощущениям — не ползет ли по мне кто. Даже лицо зачесалось.
— Ладно, — сказал я. — Можешь надеть шлем. Мне сказали, что он помогает видеть в темноте. Но, только, не надолго! Источник сведений не заслуживает доверия.
Пока Сперат гремел своим носимым сундуком, я вернулся к Гвене. Попытался разжать хватку мертвой конечности. Та, с неожиданным треском, разломилась. Как я и подозревал, в теле Гвены остался торчать только большой палец — остальная ладонь отвалилась. Крови, насколько я мог судить не было. Вообще я крови не чувствовал на ощупь и обонянием, что было немного странно. Я коснулся губ девушки и та их приоткрыла, лишний раз подтверждая, что жива. Никаких пузырьков кровавой пены из пробитых легких, вроде как, не было. Все это позволяло надеяться, что коготь воткнулся удачно, не повредив легкие и важные артерии.
Я выдернул коготь левой рукой и тут же наложил на рану правую, послав мощный лечащий импульс в тело девушки.
Гвена вспыхнула. К счастью, не огнем, как бывало, вспыхивали люди от магии отца, а светом. Красноватым таким. Причем он словно шел изнутри. Как бывает, когда мощный фонарик накрываешь ладонью, но свет все равно пробивается через плоть и окрашивается в розовый. Вот тут похоже было, только красноватое такое свечение. Особенно яркое из дыры в груди и из глаз.
— Аааа, ты что, убить меня хочешь! — заорала Гвена и дернулась в сторону. Кстати, я не заметил, чтобы дыра в её груди затянулась. Но и крови я не заметил. Впрочем, это я понял чуть позже — прямо в этот момент, я отнял руку от её груди и сидел в растерянности от такого странного эффекта после лечения. Гвена задергалась, выбралась из под меня, на прощание умудрившись оттолкнуться от меня ножками и скрыться в темноте.
— Я тебя лечил, дура! — разозлился я. В глазах плясали красноватые пятна. Пока Гвена сияла, я мельком увидел тщательно пригнаную плитку на полу, ровные стены и темный провал в дальней стене. И никаких пауков.
— А… Я не поняла, прости, — примиряюще сказала Гвена. — Больше так не делай. Достаточно было просто коготь вынуть. А то прямо в сердце воткнулся, не вздохнуть… Так, Сперат, а ну брось шлем!
— Почему? — немедленно отозвался тот.
— Потому что на нем нарисована летучая мышь, а внутри он бронзовый, я отсюда вижу. Не буду спорить на деньги, но могу поспорить на желание, что я знаю, что это такое. Видела похожий на картинке. Это шлем ночной стражи Таэна. Похож… — И хотя начинала она говорить своим нормальным, писклявым голоском, по мере того, как продолжала, её голос становился неприятно низким и хриплым. Договорить она не смогла, а хрипло закашлялась. Одновременно слышались звуки, похожие на рвущуюся ткань.