Выбрать главу

…Прошлой зимой в цехе снова был аврал. Животноводы вдруг уразумели, что рубиновые лампы ИКЗ, инфракрасные зеркальные, чудодейственно влияют на инкубаторных птенцов, да и поросята, телята и прочая юная живность реагирует на их тепло бурным привесом. На завод пришло распоряжение — срочно довести производство ИКЗ до тридцати тысяч в год. Это с пятисот-то штук! Начальник цеха позвал Дьякова. Все в этот раз покатилось, как по маслу, счастливо, удачно, контакт для алюминирования придумался отличный. Были и руки — неизменный старый Чуляй, «дед», так любивший делать все красиво. На пенсии дед расхворался, распух, зачастил к врачам. Потом обиделся: «Больше в поликлинику не приду. Виданное ли дело — по тридцать таблеток в день глотать?» И попросился обратно в цех. Вскоре вышла рабочим потом стариковская хворость. В помощь «деду» придали Балашова, первостатейного старого слесаря. К осени «карусель» выдала на конвейер первые зеркальные колбы.

Каждое утро Дьяков приходит в свой цех, в сухое тепло газовых горелок. Ритмично жужжат автоматы, поскрипывают транспортеры, осторожно несущие хрупкую стеклянную ношу: елочные гирлянды, телеэкраны, фонари ДРЛ, электронные трубки. Дьяков переодевается в аккуратную синюю робу и между решет, сверкающих авиационными бортовыми, рубиновыми шляпками ИКЗ, идет на алюминирование, в колбомойку или в подвал — резать сталь для сушильных печей. Девчата-стажерки звонко поют на весь этаж: «Если друг оступился вдруг… не бросай одного его…» Без сутолоки, размеренно и стремительно катится день завода. Неугасающего света тебе, московская «лампочка»!