— Оксанка едет к своей бабушке, — как о ком-то постороннем ответила девочка.
— А почему Оксанка едет без папы? — сам не понимая для чего, поинтересовался Колодий.
Малышка уже собиралась что-то ответить, но вдруг запнулась, взглянув на мать.
Было ясно, что папа почему-то «засекречен» и о нем лучше не говорить. Колодий тактично, будто и не было никакой заминки, продолжал:
— А бабушка знает, что к ней едет Оксанка?
— Да! — ожила девочка. — Мы говорили с ней по телефону. Бабушка Галя все знает... Она меня любит. И я ее тоже люблю. Бабушка Галя хорошая, она умеет печь вкусные пирожные и знает много-много сказок. А ты знаешь много сказок?
— Ну, может быть, не столько, сколько твоя бабушка, но знаю много.
— А ты кому их рассказываешь?
— У меня есть сынок. Чуть старше тебя. Ему и рассказываю. Он у меня вежливый мальчик.
— И я тоже вежливая. Мне расскажешь?
— Конечно, расскажу.
Поезд тихо, почти неслышно тронулся и стал набирать скорость.
Ольга Мироновна открыла чемодан, вынула из него дорожный халат и комнатные босоножки. Видно, собиралась переодеваться.
Колодий повернулся, чтобы выйти.
— И я с тобой! — сказала Оксанка. — Ты же обещал рассказать сказку. А что обещаешь, надо выполнять, правда же?..
В коридоре никого не было. Не было и их соседа. Он, видно, забрел к кому-то в купе: такие говоруны легко находят себе компанию.
Колодий устроился на откидном сиденье. Оксанка рядом с ним взобралась на выступ, ухватилась маленькими пальчиками за никелированный тонкий прутик на окне и прижалась лицом к стеклу.
— Ну, рассказывай. Про хроменькую уточку. Только не спеши. Как бабушка Галя, рассказывай...
Колодий серьезно выслушал наставление девочки и начал рассказывать. Не спешил, четко выговаривал слова, интонационно выделял речь каждого из героев, как это делал дома, когда укладывал спать сына.
Оксанка, беззвучно плача, дослушала сказку. Еще минутку помолчала. Потом повернула заплаканное личико к Колодию и с ошеломляющей непосредственностью призналась:
— Я люблю тебя!.. Ты рассказываешь, как моя бабушка...
Где-то в дальнем купе заядлые картежники играли в подкидного. Оттуда доносился хрипловатый добродушный голос их попутчика в розовой майке.
— А я вашу дамочку тузиком, — приговаривал он. — И эту тоже тузиком. А вашего тузика козырной дамочкой... И бувайте здоровеньки. Теперь ужинайте себе на здоровье, а я пойду к себе.
Он вышел из купе довольный своей игрой, новым знакомством и вообще всем, что его окружает.
— А ваша женушка-хозяечка, наверно, переодевается? — спросил у Колодия, показывая на закрытую дверь купе.
— Это не моя жена, — сказал Колодий, не желая оставлять человека в заблуждении.
— Как это не ваша?! — изумился толстяк. — Вы же вместе вошли... Ну, зачем вы так? И вот девочка... — И Оксанка не моя.
— Ну, комедия, скажу я вам! Чистейшая комедия!.. Это как в «Перце» рисуют: не поймешь, где дивчина, где хлопец... Вот вы, говорите, чужие, а я вас принял за супружескую пару, а вот в том купе, — он понизил голос, — в том купе супруги как собаки грызутся... Комедия, я вам скажу, как в театре...
В коридоре появилась проводница со стопкой постельного белья. Открывая дверь каждого купе, спрашивала:
— Постель берете? — И, не дожидаясь ответа, клала на полку две простыни, наволочку и полотенце.
Вот она дернула дверь того купе, где была мать Оксаны. Ольга Мироновна как причесывалась перед дверным зеркалом, так и осталась стоять с поднятыми руками. В длинном, до пят халате, отделанном, как на рыцарской кольчуге, колечками, с заплетенными по-девичьи в одну косу волосами, она казалась еще выше, стройнее и красивее.
Толстяк даже вздохнул.
— А муженек-то, видать, у нее немаловажная птаха, — тихо произнес он и неожиданно, легко присев, обратился к девочке: — Кто твой папа, маленькая?
— Я не маленькая. Я уже немножко большая. Мне уже четыре годика, — обиделась Оксанка, а про отца ни слова.
Толстяк добродушно засмеялся, махнул рукой, мол, что возьмешь с ребенка, зашел в купе, взял полотенце и направился в туалет.
Колодий следил, как Ольга Мироновна застелила нижнюю полку, потом другую — для него. Оксанка тоже следила за матерью.
— А я не буду сегодня спать около мамы, — сказала неожиданно.
— А где?
— Сегодня я буду спать около тебя... А ты разве не знал, что я буду спать около тебя?.. Не знал?.. А я буду спать около тебя. Ты будешь рассказывать мне сказки, какие рассказываешь своему мальчику. Ладно?
— Ладно, Оксанка, — пообещал Колодий.
Вскоре поезд прибыл на большую станцию. Проводница объявила, что стоянка будет продолжаться минут двадцать.