— Так, Илько Федорович, так, — кивнул Касьян Маркович.
Вскоре лесная поляна опустела.
— Сегодня вы, конечно, не дойдете до Сынего выру, — сказал овчар. — Будете там только завтра к позднему обеду, а то и под вечер. Но вам и нечего спешить: никто за вами не гонится, и вы ни за кем. Идите себе по собственной силе — больше пройдете, больше увидите. Человеческая дорога не та, что перед глазами, а та, что позади каждого из нас остается...
Через несколько минут они подошли к большой, прорезанной неглубокими рвами поляне, где паслись овцы. Внизу над рекою раскинулось двумя рядами хат село. Из труб струились белые дымки, собирались вместе и зависали белым облачком над долиной.
— То я уже дальше не пойду, — сказал овчар. — А вы должны идти вот этой тропинкой и направляться вон до той седловины. Когда ж дойдете туда и увидите братьев-буков, поворачивайте влево и идите по хребту. Все по хребту. Там уже нет никакой тропинки, но вы на это не обращайте внимания — идите себе дальше по хребту. Скоро вы встретите такую себе продолговатую, как распластанный заяц, поляну, поросшую высоким папоротником, — идите по ней. Через какое-то время...
— Дедуня, — робко прервал овчара правнук, — скажите же людям, как они должны переходить ту поляну.
Гуцул похвально качнул головой:
— Ты, Василечек, напомнил, ты и расскажи.
Мальчик охотно, но не торопясь, как надежно усвоенныи урок, повторил слова прадеда, добавив существенную деталь:
— Встретите ту продолговатую, как распластанный заяц, поляну, поросшую высоким папоротником, и идите по ней от правой задней ножки к левой передней.
— А так, так, — улыбнулся овчар. — Василечек знает, что говорит. Мы с ним ходили туда на бурелом смотреть... Но слушайте дальше. Через какое-то время должна появиться другая поляна. Эта вся сплошь рыжая от метелок конского щавеля. Она никогда не косится, так как усеяна каменными зубами. Там стерегитесь, чтоб не поранить ноги. Дальше хребет потянется вверх — идите туда, пока вам не преградит путь бурелом: это смерч в прошлом году оставил после себя дорогу. За буреломом увидите голый крутой склон — идите на него. К тому времени солнце уже хорошо выгуляется. На том крутом склоне станьте так, чтобы солнце грело вам в лицо. То, так стоя, справа увидите двугорбую гору — туда не идите. Слева должны виднеться рыжие безлесные горы — и туда не идите. Ваша дорога ляжет прямо в долину, мимо черного камня...
Овчар говорил обстоятельно, называл надежные приметы, на которые можно положиться и сегодня, и завтра, и через годы. Он хорошо помнил горные потоки и шумные реки, какие из них надо переходить вброд, а вдоль которых нужно идти по течению или против, не забыл сказать и про грибные места и заросли малины и черники.
— Ну, счастливо вам, — поклонился на прощанье овчар.
— И вам пусть будет счастье во всем, — сказал Касьян Маркович.
Люся и Валя решили угостить правнуков овчара конфетами.
— Благодарим, но оставьте их себе на дорогу, — сказал Василько. — Дедуня говорит, чтобы мы не брали от людей того, чего не заработали, чтоб не привыкали к попрошайничеству.
— То верно. Я так учил, — подтвердил овчар. — Так что не невольте их.
Когда женщины отошли от овчара, Люся восторженно воскликнула:
— Какие прекрасные дети! Сколько у того мальчика достоинства!
Тропинка круто тянулась вверх. Но сегодня все шли не торопясь, как советовал гуцул, «по собственной силе», и подъем был не очень утомителен.
На седловину они взобрались, когда вершины противоположных гор уже были позолочены солнцем.
Шли лесом. Касьян Маркович внимательно смотрел по сторонам. Овчар говорил: где-то здесь, на седловине, должны стоять буки-братья, от которых нужно поворачивать влево. Что значит — «братья»? Разве мало уже миновали они буков, которые стоят в паре? Можно ли положиться в лесу на такие приметы?..
Вдруг Касьян Маркович увидел, что Олекса и Роман, шагавшие, как всегда, впереди, почему-то остановились. Странно, до привала еще далеко. Что же случилось? Касьян Маркович ускорил шаг.
Это было неповторимое, трогательное зрелище. Действительно — буки-братья! Лучше и не назовешь это лесное побратимство.
Два толстых, замшелых бука стояли порознь, но метрах в шести от земли, будто испугавшись разлуки, прижались друг к другу, срослись, стали одним деревом с двумя пышными буйными вершинами. Лесные братья. Никаким бурям, никаким непогодам не разлучить их!
— Я не суеверна, — сказала Валя, — но мне хочется сфотографироваться с Олексой около этих буков-братьев.