-- Хтору мэт, шат абу...
Навстречу "Мерит" двигался строй кораблей. На носах и мачтах висели щиты, и на каждом из них сверкала шестнадцатью лучами звезда Аргеадов.
Пришёл Неарх.
7
Игры сильных
Кипр
Из-за поворота дороги доносился нарастающий шум -- конское ржание, топот сотен ног, скрип колёс. Анхнофрет коснулась руки возницы, тот легонько стегнул вожжами лошадей, и колесница посланницы подъехала к Александру, который сидел верхом на Букефале, как обычно покрытом леопардовой шкурой вместо попоны. Царь был одет в пурпурную, расшитую золотыми меандрами рубаху с длинным рукавом. На плечах шафрановый плащ. На ногах, обычно босых во время верховой езды, красовались таларии[72] с серебряными крылышками, укреплёнными так, чтобы не причинять неудобств ни коню, ни всаднику. В волосах Александра сверкал золотой венок. Анхнофрет уже знала, что для эллинов высшая награда и знак отличия -- венок лавровый или оливковый, а вовсе не золотой. Но царь, не будучи победителем Игр, хотел подчеркнуть их важность и значимость. Атлеты-победители будут получать почести выше царских. Так и должно быть.
Александр сидел к Анхнофрет спиной, смотрел на дорогу. Услышав, как подъехала колесница, он обернулся. Посланница, не говоря ни слова, кивнула. Александр перевёл взгляд на выстроившихся позади него воинов, царскую илу "друзей" и агему щитоносцев. Птолемей, который командовал эскортом, коротко распорядился:
-- К встрече!
Гипасписты подхватили опущенные на землю щиты, подобрались, вытянулись. Гетайры заставили коней встать ровнее.
Из-за поворота показалась колесница, потом ещё одна и ещё. Они были запряжены парами лошадей, над головами которых покачивались ярко окрашенные страусиные перья. Каждой колесницей правил возница лёгкой пластинчатой броне[73], а рядом стоял воин в более тяжёлых доспехах. Какое иное облачение может выглядеть торжественнее начищенной чешуи, сверкающей на солнце сотнями крошечных солнц?
-- Это Щитоносцы, телохранители Величайшего, -- подсказала Анхнофрет Александру.
Тот кивнул.
Один из египтян, увидев македонский строй, повернулся назад и взмахнул рукой. Тотчас за холмом торжественно запели трубы. Четыре колесницы Щитоносцев разъехались в стороны, на обочины дороги, кого-то пропуская. Скоро стало ясно -- кого.
Фараон, облачённый в торжественный церемониал, увенчанный синей короной Хепреш, правил сам. Рядом с ним на площадке колесницы стояла стройная женщина в белоснежном платье и пышном чёрном парике. На груди её красовалась тяжёлая пектораль.
За Величайшим следовали упряжки с воинами, которые держали в руках знамёна, незнакомые эллинам символы на перевитых лентами древках. Потом появились колесницы со стражами фараона, Храбрейшими и Хранителями. Триста колесниц. Далее ехали высокородные сановники, шли пешие воины, слуги. Кроме них в свиту Величайшего входили музыканты, художники, поэты, танцовщицы. В хвосте колонны, растянувшейся на два десятка стадий, двигались вереницы навьюченных ослов с поклажей для всей этой огромной массы людей.
Александр пустил Букефала шагом. Свита царя осталась на месте, только колесница посланницы последовала за вороным "фессалийцем", чуть поотстав. Букефал прочувствовал торжественность момента и затанцевал, двигаясь грациозной переступью, что при его немалых размерах выглядело весьма внушительно. Красота и мощь. Его хозяин и друг даже, как будто, выше ростом стал. Прямая спина, гордо вскинутый подбородок.
Колесница Величайшего приблизилась и взгляды царей встретились. На мгновение Александру показалось, что в глазах Тутмоса читается восхищение. Царь перевёл взгляд на Мерит-Ра. Пальцы с силой сжали поводья. Меж бровями пролегла глубокая складка. Глаза супруги фараона лучились синевой, столь необычной среди темноглазых египтян.
"Я же говорила тебе, нет грядущего и ушедшего, есть Река..."
Боги, возможно ли это?
Александру почудилось белое пёрышко, неспешно плывущее в полуденном мареве между ним и спокойно-величественной Мерит-Ра.
"Тебя несут воды, как щепку... Сын бога..."
Александр тряхнул головой, отгоняя морок, и легко поднял Букефала на дыбы.
-- Радуйся и живи вечно, царь Тутмос Менхеперра, владыка Та-Кем!
Фараон смотрел на него снизу вверх. Это плохо. Не следует с такого начинать. Александр спрыгнул на землю. Букефал замер, как вкопанный.
Царь сделал несколько шагов вперёд и остановился. Тутмос последовал его примеру, сошёл с площадки колесницы, приблизился.
Они были одного роста, оба невысокие, но фараон превосходил Александра шириной плеч. Некоторое время два властителя стояли друг напротив друга, оценивающее глядя глаза в глаза. Затем царь сказал:
-- Я счастлив, наконец, приветствовать тебя, Тутмос Менхеперра!
-- Как и я тебя, Александр, -- ответил фараон по-эллински и добавил на языке ремту, -- а-бити, великий царь.
Они одновременно шагнули друг к другу, сцепили предплечья. Македоняне ударили древками копий в щиты, радостно запели серебряные трубы египтян.
-- Будь моим гостем, пар-аа, Величайший!
Эти слова Александр произнёс на языке ремту, а затем продекламировал по-эллински:
-- Все, что осталось у нас, все, что нам боги дают.
Самое лучшее мы принесём.
И если увидишь
Друга, поведай ему, что за друзья у тебя[74]!
Тутмос сдержанно кивнул, не желая признаваться, что понял, хорошо, если половину тирады, оглянулся на Мерит. Она сказала мягко:
-- Великая честь для нас быть гостями в твоём доме, царь.
Александр учтиво поклонился ей.
-- Я рад приветствовать и принимать так же и тебя, царственная Нефер Мерит-Ра Хатшепсут Нармер-Нофрет[75].
Мерит покосилась на Анхнофрет и сказала:
-- Ты удивил меня, великий царь.
-- Тем, что назвал твоё полное имя? Твоя посланница сообщила мне его, как и все титулы.
-- Я предлагаю опустить их, -- улыбнулась Мерит, -- их перечисление займёт слишком много времени. Но ты должен извинить нас, великий царь. Птолемей не назвал нам твоих титулов. Невежливо для гостя должным образом не приветствовать хозяина
-- Как нам называть тебя, а-бити? -- спросил Тутмос.
-- Просто -- Александр.
Царь повернулся и вскочил на Букефала. Величайший взошёл на колесницу.
-- Ромб! -- скомандовал Птолемей.
Гетайры, стоявшие колонной вдоль дороги, шагах в тридцати от неё, быстро перестроились в ромб.
-- Шагом, вперёд!
Царская ила двинулась к дороге, сохраняя идеальность построения, любимого фессалийцами за то, что оно позволяло коннице в бою быстро менять направление атаки, не расстраивая ряды. Это гетайры немедленно и продемонстрировали фараону. Когда они достигли дороги, Птолемей прокричал:
-- Направо!
"Друзья" разом поворотили коней. Тот, кто располагался на правой оконечности ромба, оказался во главе отряда.
-- Рысью, вперёд!
Всадники касались коленями друг друга и, даже когда ускорились, строй не разорвался. Тутмос, хотя изо всех сил старался сохранять царственную невозмутимость, не сдержал восхищения, чуть скривил губы и едва заметно покачал головой. Это не укрылось от Александра, который внимательно следил за выражением лица фараона. Царь улыбнулся. Демонстрация удалась на славу.
-- Да, это тебе не та-неху и не хабиру, -- сказал Тутмос, повернувшись к Мерит-Ра, -- видел бы Аменемхеб... Старик не поверит, что подобное возможно. Интересно, они и в бою на такое способны?
-- Судя по всему, да, -- сказала Мерит, -- Ипи рассказывал.
-- Он не видел, -- возразил фараон, -- видел Нахтра. А теперь и я. Должен признаться, впечатляет. Какие ещё нас ждут сюрпризы?
Тем временем по команде Птолемея вслед за гетайрами двинулись гипасписты. Они шагали в ногу. Впереди шёл флейтист и насвистывал ритм.