Ипи не спешил уходить, рассеянно слушал разговор фараона и старого полководца. Мерит-Ра сидела неподвижно и смотрела в пустоту. Потом взглянула на брата и негромко произнесла:
-- Если Циданту повергнет сам Тешуб, все хатти поймут, что громовержец разгневался на царя за то, что тот уравнял его с богом пришельцев. И мы достигнем того, чего хотим.
-- И как ты собираешься убедить бога выступить на нашей стороне? -- усмехнулся Ипи.
Мерит не ответила. Поднялась и сказала, обращаясь к супругу:
-- В обсуждении колесниц и панцирей я вам не советчик, так что покину вас.
Она направилась к выходу. Ранефер последовал за ней. Брат и сестра прошли в длинную открытую колоннаду в восточной части дворца. Атум, разливающий багровый свет по западному небосклону, коснулся горизонта. Восточная половина неба была залита фиолетовой тьмой.
Мерит-Ра остановилась, опёрлась о перила. Прикрыла глаза и глубоко вздохнула, втянув прохладный ночной воздух. Трещали цикады.
Ипи встал рядом с сестрой. Они довольно долго молчали.
-- Ты что-то придумала, Мерит? -- наконец нарушил молчание Ранефер.
Она и теперь не ответила. Пауза затягивалась.
-- Мы ждали тьму с востока, -- наконец произнесла Мерит-Ра, -- но если нам удастся задуманное, свет Триединого проникнет так далеко в сердце тьмы, как мы не могли и мечтать.
-- Да будет так, -- сказал Ранефер, -- не сомневаюсь в этом. Но к чему ты это говоришь?
Сестра, не мигая, смотрела в глаза ночи. Прошептала еле слышно:
-- Когда Амен ежедневно проходит своим путём с востока на запад, север неизменно остаётся в стороне.
11
Спасители Отечества
Уасит
Для исполнения замысла Мерит-Ра требовалась помощь Посвящённых Братства Тути. Она не стала вызывать их в Бехдет, сама поехала в столицу. Вместе с ней отбыли несколько высших чиновников, Хранителей. Отправился в Уасит и посол Никанор.
За несколько дней путешествия по Реке Мерит привела свои мысли в порядок, постаралась отрешиться от забот. Предстояло весьма опасное дело, ещё достанет душевного напряжения, посему пока следовало отдохнуть.
Сидя в кресле, установленном на палубе ладьи под навесом, она рассматривала зелёные берега, вела беседы с послом, который принял приглашение царственной правительницы составить ей компанию во время путешествия. Его собственная триера шла следом. Всего караван состоял из десятка больших и малых судов, богато украшенных позолоченной резьбой.
Мерит показывала Никанору многочисленные города, дворцы и храмы, стоявшие на берегах Хапи, развлекала посла рассказами об их истории. Иногда это были героические повести, иногда смешные байки. Никанор слушал с любопытством. Неспешное путешествие и на него действовало умиротворяюще.
В свите Мерит присутствовал и Аристомен, но он находился на другой ладье, ему не давали даже мельком увидеться с Никанором.
По прибытии в столицу всеобщая расслабленность и безмятежность растворились без следа, сменились каким-то нарастающим напряжением. Все египтяне, с которыми ежедневно общался Аристомен, вели себя с ним, как прежде. Вернее, старались вести. Опытный лазутчик, внимательный к мельчайшим переменам настроения окружающих, сразу ощутил -- что-то тут не то. Что-то затевается или уже происходит. Он встречал в коридорах дворца незнакомых людей, не виденных ранее. Большинство постоянных обитателей Ипет-Сут ему уже были хорошо известны. Эти новые люди не походили ни на чиновников, ни на воинов. Скорее всего, то были жрецы, но какие-то необычные. Некоторые носили кожаные фартуки поверх льняных одежд. Такие одевают ремесленники. Может, это и были ремесленники? Во дворце? Почему нет? Может какой-нибудь златокузнец приносил царице очередное украшение или хитроумную механическую поделку. Вот только лица этих людей в кожаных фартуках были слишком напряжены, даже бледны.
Когда Аристомен пришёл в привычное время к покоям правительницы для очередного урока, Усермин, дежуривший у дверей, не пропустил его. Вообще, само присутствие здесь Усермина выглядело странно. Обычно стражу несли рядовые Хранители, пусть и из числа отборных. Усермин командовал ими, но чтобы сам начальник стоял в карауле...
Он удивил эллина ещё и своей необычной холодностью и какой-то, как показалось Аристомену, чрезмерной сосредоточенностью. Конечно, он не амбар с зерном охранял, но все же прежде такой каменной маски на его лице эллин не замечал. Аристомен прекрасно знал, что Усермину по должности положено бдительно следить за каждым чихом гостя-пленника, но, не смотря на это, Хранитель никогда не пренебрегал вежливостью и хотя бы кивком головы, но всегда приветствовал эллина.
Уходя от дверей, Аристомен встретил незнакомого чужеземца, обладателя приметной барашковой бороды, спускавшейся на грудь. Чужеземец шёл в покои царицы. Один. Без сопровождения, что в Ипет-Сут, буквально пропитанном египетской церемонностью, казалось просто немыслимым. Аристомен посторонился, пропуская его, и удивился вдвойне, увидев, как Усермин без слов открыл перед бородатым азиатом дверь.
Что-то тут происходило весьма необычное. Заинтригованный лазутчик долго не мог заснуть, ворочался и прокручивал в голове десятки вариантов.
Что происходит?
На следующий день его опять не пустили к Мерит и сказали не ходить до особого распоряжения. Ещё через день Аристомен мельком увидел её, задумчиво сидящей у бассейна с лотосами, и она поразила его бледностью. Тоже была неулыбчива и сосредоточена.
Что-то происходит. Что?
Он стал изобретать благовидные предлоги, чтобы почаще бывать возле покоев Мерит-Ра и через несколько дней увидел, как внутрь покоев прошли два бритоголовых жреца. Они несли в руках какие-то шкатулки. Один из них вскоре вышел, а другой остался внутри.
Аристомен стоял в тени, так, чтобы Хранителям возле дверей его не было видно. Но опасаться стоило не только их. В плечо лазутчика вцепились чьи-то пальцы. Он обернулся. За его спиной стоял Анхнасир.
-- Чего ты тут делаешь? -- спросил поверенный Ранефера.
-- Я жду, что Царственная примет меня, -- проговорил Аристомен.
-- Не примет, -- отрезал Анхнасир, -- иди к себе. Тебя вызовут, когда понадобишься.
-- Но наши уроки... -- пробормотал лазутчик.
Анхнасир не ответил, бесцеремонно развернул его и мягко подтолкнул ладонью в спину.
После этого мысли Аристомена понеслись галопом.
"Как ты собираешься убедить бога выступить на нашей стороне?"
Не просто бога. Громовержца.
Мерит-Ра держала в руках тяжёлый толстостенный бронзовый футляр для хранения свитков. Ювелир изобразил на нём колоннаду храма. Всякий, кто был в Ипет-Сут, знает, что колонны делают из округлых дисков песчаника, ставя один на другой. Вот только прорези промеж дисками колонн, изображённых на футляре, слишком глубоки. Как и прорези по их контуру. Совсем нетрудно догадаться, зачем так сделано, если знать, каково назначение футляра.
На крышке будет печать, спрятанная среди узоров и священных знаков. Если нажать на неё, три шипа выйдут из прорезанных канавок, и футляр откроется. Чтобы механизм не сработал случайно, нажимать нужно с большой силой. Это непросто, к тому же мешает острая пирамидка в центре печати, но пальцам Мерит-Ра, умелой лучницы, достанет силы.
В футляре будет лежать свёрнутый папирус и ничего более. Если кто-то заставит посланника открыть футляр, тот повинуется без сопротивления. Демонстративно извлечёт свиток голыми руками, продемонстрировав, что он не отравлен. А потом вложит обратно.
Если же открывать будет не знающий о тайне, три шипа, скользя по насечкам, станут вывинчивать бронзовую чашечку вверх, к крышке, сжимая защищённый со всех сторон воском стеклянный стаканчик, покрытый чёрно-бурой коркой страшного вещества, именуемого "чешуёй Апопа".