Она обвила его шею руками, подтягиваясь вверх. Можно было сойти с ума от счастья. По телу девушки бежали восхитительные токи. То, в чем ей не хватало опыта, она постигала интуицией. Отдавшись своим ощущениям, она двигалась вместе с ним, словно в медленном танце, пока не коснулась ногами кровати.
Ах, Кен! Она целовала его снова и снова. Он исследовал языком линию ее губ, а она прижалась к нему, чтобы не сползти на пол. Его поцелуи были божественны, волшебны, и она просила еще и еще.
Глаза Кена открылись, и их взгляды встретились. Казалось, он перестал бороться с собой, поэтому Джози тихонько прошептала молитву для храбрости и медленно просунула руку между их телами. Ее рука скользнула вниз по его телу и остановилась там.
Он застонал. А затем, словно не мог больше ждать ни минуты, сбросил куртку, рубашку и перевязь. Девушка помогла снять ботинки и ремень. Молния на джинсах расстегнулась сама собой.
Для человека с раненым плечом Кен справлялся со всем потрясающе ловко. Удивительная грация движений, в восхищении думала девушка. Он вовсе не похож на парней, с которыми она выросла.
Оставшись в одних обтягивающих плавках, Кен сел рядом с ней на постель и наклонился к ее груди так нежно, что на глазах девушки выступили слезы. Затем повернул голову и дотронулся губами до ее сосков. Как ребенок, подумалось ей. О нет, это был не ребенок. Его губы, язык, зубы творили с ней невероятные вещи.
Он перевернул ее и коснулся там, где еще не касался ни один мужчина. У нее перехватило дыхание, глаза расширились от изумления. Он смотрел на нее, и она была готова поклясться, что еще ни у кого не видела такого восторженного выражения лица.
Желание проснулось в ней с той самой ночи, когда Кен вошел в ее хижину. Она ждала этих нежных прикосновений целых восемь дней. Нет. Она ждала не восемь дней. Всю жизнь она жила в ожидании этих волшебных минут. Всю жизнь ждала Кена.
Джози хотела доставить ему удовольствие. Положившись на интуицию и воображение, она задвигалась под ним. Его глаза сверкнули в темноте. Она улыбнулась и продолжила.
– Джози…
Она приложила палец к его губам. Как ему удавалось делать все так нежно? Каждое движение было наполнено лаской.
– Тебе только двадцать три!
– Не важно, я взрослая.
Да, подумал Кен. Она и правда, настоящая женщина. Сильная, чувственная, страстная.
– А тебе сколько? – прошептала она.
Ее рука опять скользнула между ними. Он откинул голову назад, закрыв глаза.
– Тридцать четыре, я же говорил.
– А ты еще ничего в свои тридцать четыре. О Господи, так, значит, ей всего двадцать три? Он чуть не засмеялся.
– Осторожней, милая. Плечо еще болит.
Она не останавливалась.
– Я ужасно рада, что ты жив.
Впервые за долгое время он был тоже этому рад.
– Скажешь, если я сделаю что-то не так, – прошептала она ему на ухо.
– Ты все делаешь замечательно и без моих указаний.
– Я же хочу, чтобы тебе было хорошо. Покажи, как надо.
Ни лукавства, ни извинений, ни робости. Сама искренность.
– О, – простонал Кен, перевернув ее на спину и накрыв одеялом. – Хорошо, я покажу. Я буду так осторожен, как только умею.
Джози обняла его за шею, по ее телу пробежали теплые волны, возбуждая неведомые чувства. Для нее это было еще одно новое восхитительное ощущение, и она бы желала, чтобы оно никогда не кончалось. Кен на мгновение замешкался под одеялом. Она не знала, что он там делал, но в следующую минуту он прижался к ней всем своим сильным телом.
У неё захватило дух: впервые она почувствовала обнаженную плоть мужчины.
– О, Кен…
– Знаю, Джози, знаю…
Облокотившись на левую руку, он целовал девушку, гладил и показывал, что ей надо делать.
Джози думала, что будет немного нервничать, ведь это в первый раз. Она слышала, что в первый раз бывает больно, иногда очень, иногда нет. Вообще-то она не думала, что будет неприятно. Однажды она подслушала разговор соседок. Бетси Крэндел говорила Мириам Оруэллер, сколько раз в неделю она занимается любовью. Джози, когда услышала число, открыла рот от изумления.
Сейчас она тоже открыла рот, но от наслаждения, внутри у нее происходило нечто волшебное. Джози не боялась. Она была слишком околдована происходящим, чтобы чувствовать что-то еще, кроме радости.
Вдруг послышался какой-то грохот. Это гром? Или лавина? Или конец света?
Она не успела ничего сообразить, как дверь с треском распахнулась, и в комнату ворвался морозный ветер. Прямо над ее ухом раздался громкий голос: