За ними ступала Бастет, большая полосатая кошка, которую мы как-то привезли из Египта. Она была постоянной спутницей Рамсеса, но, к сожалению, замечательные привычки кошачьих не передались ее юному хозяину. Кошка устроилась на ковре и начала вылизываться. Рамсес, вырвавшись из рук отца, бросился ко мне, даже не удосужившись вытереть ноги.
От него так и разило собаками, шоколадом, соломой, болотом и мятными конфетами. В избытке усеяв мое платье самыми разнообразными пятнами, Рамсес отступил на шаг и расплылся в счастливой улыбке.
- Здравштвуй, мамочка!
У нашего сына удивительно приятная улыбка. В сущности, его трудно назвать красавцем: у маленьких детей редко бывают столь крупные черты лица. Особенно примечателен орлиный нос, который обещает стать таким же внушительным, как и у его древнеегипетского тезки. А на подбородке ямочка, в точности как у отца. Должна признаться, стоит моему взгляду наткнуться на эту ямочку, как я тут же размякаю. Вот и сейчас я невольно улыбнулась в ответ, вместо того чтобы напомнить Рамсесу, что чистота - залог здоровья, как физического, так и душевного.
- Где ты был, несносный ребенок?
- Выпушкал зверей из ловушек! Я думал, что поезд приезжает позже.
- Что такое? - нахмурилась я. - Рамсес, ты шепелявишь?
- Вовсе нет, Амелия! - Разумеется, Эвелина поспешила вступиться за это маленькое чудовище, которое тем временем жадно накинулось на сандвичи. Почти все звуки он произносит правильно!
- Ага, слышу. Думаю, он нарочно это делает. Знает, как вывести меня из себя.
Пристроившись меж отцовских коленей, Рамсес запихнул в рот целый бутерброд и загадочно посмотрел на меня. Я бы с удовольствием прочла ему нотацию, но тут появился запыхавшийся Уолтер. Увидев наше дитя, он испустил вздох облегчения.
- Так вот ты где, Рамсес! Неужели ты забыл, что должны приехать мама с папой?
- Я думал... - Рамсес искоса глянул на меня, потом медленно и четко повторил: - Я думал, что поезд приезжает позже. Ты должен подать в шуд на Уилла Бейкера, дядя Уолтер. Он шнова штавит ловушки. Мне надо было ошвободить бедных зверей.
- В самом деле? Немедленно этим займусь!
- Что за черт! - возмущенно воскликнула я. Однажды Уолтер отшлепал Рамсеса (за то, что тот вырвал страницы из его словаря), а теперь покорно соглашается с приказами маленького тирана.
- Амелия, следи за своим языком, - проворчал Эмерсон. - Помни, что тебя слышат юные, невинные и впечатлительные уши.
По моему настоянию Рамсес отправился мыться и переодеваться. Через некоторое время он вернулся в сопровождении детей Эвелины и Уолтера. Глядя на нашего сына и его двоюродных братьев и сестру, никто бы не сказал, что они состоят хотя бы в отдаленном родстве. Рамсес своими смуглыми щеками и копной курчавых темных волос напоминал обитателей Средиземноморья, тогда как его кузены унаследовали светлые волосы матери и правильные черты обоих родителей. Все трое - просто красавчики, особенно тезка Эмерсона, юный Рэдклифф. Рэдди, как мы его зовем, девять лет, но выглядит он старше общение с Рамсесом не прошло даром. Двойняшки Джонни и Уилли пострадали меньше, возможно, потому, что воздействие буйной натуры Рамсеса делилось на двоих. Они приветствовали меня одинаковыми щербатыми улыбками и по-взрослому пожали руки. Затем Рамсес вытолкнул вперед четвертого и младшего (пока!) ребенка Эвелины - похожую на херувима девочку с золотистыми волосами, в данный момент основательно взъерошенными. Большие голубые глаза бедняжки слегка вылезли из орбит, поскольку Рамсес крепко держал ее за шею. Подтолкнув ее ко мне, он торжественно объявил:
- Это Мели, мама.
Я высвободила ни в чем не повинное дитя из его цепких рук.
- Я прекрасно знаю свою дорогую тезку, Рамсес. Милая моя, поцелуй тетушку Амелию.
Девочка выполнила просьбу с изяществом, характерным для всех отпрысков Эвелины, но когда я предложила ей сесть рядом со мной, застенчиво замотала головой.
- Спасибо, тетушка, но можно мне посидеть с Рамсесом?
Я вздохнула, перехватив взгляд, который она бросила на моего сына. Точно такой же я видела у мыши перед тем, как ее проглотила кобра.
Эвелина суетилась над детьми, скармливая им кексы и приставая с просьбой поведать мне, чем они занимаются. Я же присоединилась к беседе мужчин, которые обсуждали план осенней экспедиции.
- Значит, ты не намерен возвращаться в Фивы? - спросил Уолтер.
Я об этом ничего не знала и уже собиралась возмутиться скрытностью Эмерсона, как он раздраженно воскликнул:
- Уолтер, я хотел сделать Амелии приятный сюрприз!
- Ненавижу сюрпризы, - мигом отозвалась я. - Во всяком случае, когда речь идет о работе.
- Этот тебе понравится, моя милая Пибоди. Угадай, где мы станем вести раскопки?
От столь ласкового обращения упреки замерли у меня на языке. Поэтому я отозвалась:
- Как я могу угадать, мой милый Эмерсон? В Египте есть десятки мест, которые мне хотелось бы раскопать.
- Но чего ты жаждешь больше всего? Какая страсть оставалась доселе неудовлетворенной? Какое самое заветное твое желание?
- О, Эмерсон! - Я хлопнула в ладоши, в приступе восторга совершенно забыв о сандвиче с помидором, который сжимала в руке. К вящему удовольствию Рамсеса, во все стороны брызнул томатный сок. Невозмутимо вытерев пальцы, я продолжила, распаляясь все сильнее: - Пирамиды! Ты нашел для нас пирамиду?
- Не одну, а целых пять! Дахшур, дражайшая моя Пибоди, пирамиды Дахшура - вот где я намерен вести раскопки ради твоего удовольствия, моя дорогая.
- Ты намерен вести раскопки... - повторила я, когда улегся первоначальный восторг. - А как насчет лицензии?
- Ты же знаешь, я никогда не обращаюсь заранее в Ведомство древностей. Если кое-кто из этих стервятников от археологии узнает, где я собираюсь копать, то просто назло постарается опередить меня. Имена называть не буду, но ты понимаешь, о ком идет речь.
Я отмахнулась от этого необоснованного намека на мистера Питри.
- Но, Эмерсон, прошлой весной раскопки в Дахшуре вел мсье де Морган. В качестве главы Ведомства древностей он имеет преимущественное право выбора. С чего ты взял, что он уступит это место тебе?