— Подозреваемых не было. Возможно, насильник был местным, но с таким же успехом он мог оказаться и пришлым. Два эпизода произошли на старой Пастушьей тропе. Возможно, на женщин нападал бродяга, какой-нибудь психопат. Или беглый преступник… Наверняка мы ничего не знаем.
— Из-за того, что насильника так и не нашли, все жители Нижнего Стоуви затаили страх. Соседи подозревали соседей, — сетовал Джеймс. — Они перестали доверять тем, с кем много лет жили бок о бок… Вот что я имел в виду, когда говорил о сломанном хребте Нижнего Стоуви. Возможно, нераскрытая тайна повлияла и на мозги Паттинсона. Его прихожанам трудно было свыкнуться со страшными мыслями, и ему тоже.
— Именно тогда я впервые приезжал в Нижний Стоуви. Я вел следствие по тому делу, — признался Маркби. — Тогда мы долго беседовали с преподобным Паттинсоном. Мне он запомнился тихим, немного чудаковатым книжником. Но умалишенным он тогда точно не был. Хотя и не вполне соответствовал требованиям времени.
Борода Джеймса Холланда шевельнулась; судя по всему, губы его раздвинулись в улыбке.
— Алан, простите, я не знал, что вы как-то связаны с тем старым делом… Поверьте, я вовсе не собирался обвинять полицию в упадке Нижнего Стоуви!
— И все же мы не раскрыли то дело, — возразил Маркби. — Во всех случаях, когда мы терпим поражение, страдают простые люди. Нераскрытое серийное преступление похоже на старую рану, которая не заживает.
— А теперь там убили человека… Эстер Миллар, — сказал Джеймс.
— Вот именно. Вторую неудачу в Нижнем Стоуви я не могу себе позволить!
Отец Холланд встревожился, услышав в голосе Алана необычные нотки.
— Алан, не принимайте работу слишком близко к сердцу. Кому, как не вам и мне знать: успех приходит не всегда, и часто многое невозможно изменить. При нашем с вами роде занятий многое трогает за живое… Ведь мы тоже люди и тоже злимся, огорчаемся, раздражаемся. Но, если мы позволим себе слишком увлечься, мы не сможем помогать людям!
Маркби не выдержал:
— Да, я действительно принимаю то дело слишком близко к сердцу! — Он тут же покраснел и добавил: — Извините. Я знаю, вы правы. Просто… — Он замолчал.
Джеймс Холланд энергично покивал и задумчиво произнес:
— Кажется, недавно в лесу Стоуви нашли чьи-то кости? Я прочел в местной газете.
Маркби снова устремил взгляд на сад.
— Ах да, кости. Я все думаю: если бы их не нашли, была бы Эстер Миллар сегодня жива?
В третий раз за время разговора священник нахмурился.
— Вы думаете, два события как-то связаны между собой? — спросил он.
Маркби положил руки на подлокотники кресла и подался корпусом вперед.
— Кто знает? Может, связаны, а может, и нет. Ничего не могу утверждать наверняка; зря я разболтался. Просто… видите ли, Джеймс, я не люблю совпадений. — Он грустно улыбнулся. — Мне кажется, вы стремитесь разглядеть в каждом человеке что-то хорошее. Я же, наоборот, выискиваю самое худшее. Я напоминаю себе старого моряка, который рисует на морских картах русалок и всяких подводных чудовищ. Я с опаской плыву по миру, населенному опасными существами — как известными, так и еще не открытыми. Я, Джеймс, распознаю зло. Я настроен на зло. Я чую его. Улавливаю волны. Сейчас я чую зло в Нижнем Стоуви!
Рут Астон сидела за столом на кухне в «Старой кузнице» и наблюдала за тем, как постепенно удлиняются тени, садится солнце, как розовеет небо в закатных лучах. Знакомая обстановка кухни должна была бы утешать ее, но она ощущала лишь боль утраты и пустоту. Куда ни посмотри, все напоминает об Эстер. На полке стоят ее разлохмаченные кулинарные книги. Под полкой аккуратным рядком висят кастрюли и поварешки. В кладовке осталась половина яблочного пирога, испеченного Эстер накануне; они собирались доесть его сегодня за обедом. Но сегодня в полдень Эстер была уже мертва.
Рут все время казалось, будто все происходит не на самом деле и она угодила в какое-то другое измерение. Она поймала себя на мысли: вот сейчас откроется дверь, и войдет Эстер. Но дверь теперь долго не откроется, а когда все же откроется, она увидит кого угодно, только не Эстер. Скорее всего, завтра первой явится Дайлис Туэлвтриз — убирать. Может, дойти до дома Билли и подсунуть под дверь записку, чтобы завтра Дайлис не приходила? Очень не хочется, чтобы она топала по всему дому, как будто ничего не изменилось. С другой стороны, телефона у Туэлвтризов нет, а писать записку, да еще и идти через весь переулок у Рут не было сил. И потом, на улице она, возможно, встретит кого-нибудь из соседей; ее будут расспрашивать о том, что случилось, об Эстер… Хуже всего то, что она увидит сине-белую заградительную ленту у церкви. Церковь, которая всегда была неотъемлемой частью ее детства, а последние несколько лет — ее жизни здесь, в «Старой кузнице», стала местом преступления. Теперь она запятнана навсегда!