На миг воспоминание навеяло печаль. О безвозвратно ушедшем времени.
Ремни безопасности в машине отсутствовали. Заметив, что Валландер ищет их, Стен Нурдландер сказал:
— Машина антикварная. Отсутствие ремней официально разрешено.
Поездка закончилась где-то на Вермдё. К тому времени Валландер давно потерял представление и о направлении, и о расстоянии. Нурдландер затормозил спружинившую машину у коричневого здания, где помещалось кафе.
— Хозяйка кафе, Матильда, была замужем за одним из наших с Хоканом друзей, — сказал Стен Нурдландер. — Овдовела уже. Ее муж Клас Хурнвиг служил старпомом на том же «Змее», что и мы с Хоканом.
Валландер кивнул. Вспомнил, что Хокан фон Энке упоминал именно этот класс подводных лодок.
— Мы стараемся ее поддерживать. Она нуждается в деньгах. А к тому же варит вкусный кофе.
Первое, что увидел Валландер, войдя внутрь, был стоящий посредине комнаты перископ. Стен Нурдландер сообщил, с какой списанной субмарины его сняли, и Валландер понял, что находится в частном музее подводных лодок.
— С годами сложился обычай, — сказал Стен Нурдландер, — все, кто служил на шведских подлодках, и в кадрах, и по призыву, хотя бы один раз приходили в кафе Матильды. И непременно что-нибудь приносили с собой, иначе нельзя. Что-нибудь из украдкой позаимствованного фарфора, одеяло, даже исправные штурвалы и регуляторы. Настоящим апогеем были, конечно, те случаи, когда лодки снимались с вооружения и отправлялись в металлолом. Тогда многие, понятно, прибирали к рукам то и это, и кто-нибудь непременно устраивал сбор в пользу Матильды. Только вносили не деньги, а, скажем, глубиномер со списанной лодки.
Из кухонной двери вышла девушка лет двадцати.
— Это Мария, внучка Матильды и Класа, — сказал Стен Нурдландер. — Матильда по-прежнему иногда здесь бывает, но ей уже за девяносто. Правда, она утверждает, что ее мать прожила сто один год, а бабушка — сто три.
— Так оно и есть, — заметила девушка. — Маме пятьдесят. И она считает, что прожила только полжизни.
Им подали кофе и булочки. Стен Нурдландер взял еще и пирожное, наполеон. За столиками тут и там сидели посетители, преимущественно люди пожилые.
— Давние экипажи подводных лодок? — спросил Валландер, когда они шли в дальнюю, пустующую комнату.
— Не обязательно, — отозвался Стен Нурдландер. — Но многих я узнаю.
В дальней комнате на стенах висели старые форменные тужурки и сигнальные флажки. У Валландера возникло ощущение, будто он очутился на складе реквизита для военных фильмов. Они сели за столик в углу. Над столиком висела рамка с черно-белой фотографией. Стен Нурдландер кивнул на нее:
— Вот один из наших «Морских змеев». Второй во втором ряду — я, четвертый — Хокан. Класа Хурнвига с нами в тот раз не было.
Валландер придвинулся поближе, рассматривая снимок. Лица различить трудно. Стен Нурдландер рассказал, что фотографировались они в Карлскруне, перед выходом в дальнее плавание.
— Вообще-то плавание отнюдь не сказочное. Из Карлскруны до Кваркена,[9] потом до Каликса и обратно. Ноябрь, холодище. Если память мне не изменяет, почти все время штормило. Постоянная качка, где бы мы ни находились, ведь Ботнический залив мелководен. На достаточно большую глубину погрузиться невозможно. Балтика — сущая лужа.
Стен Нурдландер жадно ел пирожное. Но как бы не интересовался его вкусом. Потом вдруг отложил вилку.
— Что все-таки произошло? — спросил он.
— Едва ли я знаю больше, чем вы или Луиза.
Стен Нурдландер порывистым движением отодвинул чашку. Валландер заметил, что он такой же усталый, как Луиза. Еще один человек, которого мучает бессонница, подумалось ему.
— Вы знаете его лучше, чем другие, — сказал он. — По словам Луизы, вы очень близко дружили. А значит, ваши соображения насчет того, что могло случиться, чрезвычайно важны.
— Вы говорите точь-в-точь как полицейский, с которым я встречался на Бергсгатан.
— Так я и есть полицейский!
Стен Нурдландер кивнул. Он был очень напряжен. На лице явственно читалась тревога.