— Я смутно помнила, что видела эту вот фотографию. Она небезынтересна.
Она передала фото Валландеру, который удивился, увидев, что там изображено. Высокий худой мужчина в безупречном костюме и галстуке–бабочке, с веселой улыбкой на губах, — Стиг Веннерстрём. В руке он держал стакан с коктейлем и внимательно смотрел не на кого иного, как на Хокана фон Энке.
— Когда это снято?
— Посмотрите на обороте. Сёльве всегда точно указывал даты и места.
На обороте обнаружилась наклейка с машинописным текстом. Октябрь 1959 г., делегация шведского ВМФ с визитом в Вашингтоне, прием у военного атташе Веннерстрёма. Валландер попытался оценить значимость снимка. Будь на фото Луиза, представить себе взаимосвязь было бы легче. Но Луизы здесь нет. На заднем плане он видел только мужчин да одетую в белое официантку. Чернокожую.
— А жены с ними обычно ездили? — спросил он.
— С женами выезжали только самые высокие начальники. Стига Веннерстрёма в поездках и на приемах часто сопровождала жена. Но в ту пору Хокан фон Энке был далеко от высших руководящих постов. И, скорее всего, ездил один. Если Луиза была с ним, то он оплачивал ее поездку из собственного кармана. И она совершенно точно не участвовала в приемах у шведского военного атташе.
— Хотелось бы мне знать, как обстояло на самом деле.
Асту Хагберг одолел новый приступ кашля. Валландер стал у окна и чуть приоткрыл створку. Парфюмерный запах вконец его замучил.
— Нужно время, — сказала Аста, когда кашель утих. — Я должна поискать. Но Сёльве определенно сохранил информацию и об этой поездке шведских военных, и о многих других.
Валландер вернулся на кунгсхольмский диван. Слышал, как Аста Хагберг, тихонько напевая, ищет в третьей комнате списки делегаций, посещавших Америку в конце 1950–х. На поиски ушло почти сорок минут, Валландер уже изнывал от нетерпения, когда она с победоносным видом вернулась, держа в руке листок бумаги.
— Госпожа фон Энке тоже ездила. В списке она указана как «сопровождающее лицо», с какими–то сокращенными пометками, видимо означающими, что ее поездку армия не оплачивала. Если это важно, я могу точно выяснить, что означают пометки.
Валландер взял бумагу. Делегация состояла из восьми человек, во главе с капитаном второго ранга Карленом. Среди «сопровождающих лиц» значились Луиза фон Энке и Мэрта Аурен, жена подполковника Карла–Акселя Аурена.
— Можно сделать копию? — спросил Валландер.
— У меня в подвале фотостат. Сколько надо копий?
— Одной достаточно.
— Каждая копия стоит две кроны.
Она ушла. В Вашингтоне, думал Валландер, они пробыли восемь дней. То есть кто–то вполне мог вступить с Луизой в контакт. Но вероятно ли такое? — спросил он себя. Уже тогда? В конце 1950–х холодная война, безусловно, все сильнее обостряла напряженность. Американцам тогда чуть не на каждом углу мерещились русские шпионы. Может, что–то произошло в ходе этой поездки?
Аста Хагберг вернулась с копией. Валландер выложил на стол две монеты.
— Вы, наверно, надеялись на большее?
— Поиски пропавших людей, как правило, работа очень медленная, долгая. Продвигаешься шаг за шагом.
Она проводила его к выходу. С облегчением он вдохнул свежий воздух.
— Приходите еще, — сказала Аста Хагберг. — Я всегда на месте, вдруг сумею чем–то помочь.
Валландер кивнул, поблагодарил и вышел из сада. Сел за руль и, уже собираясь покинуть Лимхамн, решил наведаться еще в одно место. Часто думал, что надо бы проверить, сохранился ли знак, который он оставил без малого пятьдесят лет назад. Припарковал машину у кладбища, прошел к западному углу стены, нагнулся. Сколько ему тогда было — десять или одиннадцать? Запамятовал. В общем, достаточно большой мальчуган, чтобы открыть одну из великих тайн жизни. Что он таков, каков он есть, единственный, неповторимый, человек с целиком и полностью оригинальной личностью. Это осознание ввергло его в большой соблазн. Надо поставить свой знак, причем в таком месте, где тот никогда не исчезнет. И присмотрел он для священнодействия низкую кладбищенскую стену, поверх которой стояла железная решетка. Однажды осенним вечером он смылся из дома, спрятав под курткой большой гвоздь и молоток. Лимхамн казался безлюдным. Место он выбрал заранее, камень в западном углу стены был на редкость ровным. Под холодным дождем он выбил на нем свои инициалы — «К. В.».
И сейчас сразу же нашел эти буквы. Они подыстерлись, стали нечеткими за столько лет. Но гвоздь проделал тогда глубокие бороздки, и знак сохранился. Когда–нибудь приеду сюда с Кларой, подумал он. Расскажу ей, как решил изменить мир. Пусть всего–навсего тем, что вырезал на каменной стене свои инициалы.