Он осторожно поднял деревянный подсвечник в медной оправе, осмотрел его. Осторожно поставил на место, потом медленно обошел дом. Никаких других следов визитера или визитеров не нашел. Осторожные ребята, подумал он, осторожные и ловкие. Подсвечник — случайный недосмотр.
Сел за кухонный стол, глядя на подсвечник. По всей видимости, есть лишь одно объяснение, почему неизвестные лица влезли в его дом.
Кто–то уверен, что он, сам о том не подозревая, располагает некими сведениями. Возможно, эти сведения связаны с записями или даже предметами, находящимися у него.
Он неподвижно сидел на стуле. Я подбираюсь к разгадке, думал он. Или кто–то подбирается ко мне.
38
Наутро он проснулся от сновидений, которых не мог вспомнить. Может, во сне опять мчались лошади, может, на сей раз было что–то другое, кто знает. Подсвечник стоял на окне напоминанием, что кто–то шныряет совсем близко. Нагишом он вышел во двор, во–первых, чтобы отлить, во–вторых, чтобы выпустить Юсси. Над полями плыла первая осенняя дымка. Он зябко вздрогнул и поспешил в дом. Оделся, сварил кофе и сел за кухонный стол, решив сделать еще одну попытку разобраться, что, собственно, произошло с Луизой фон Энке. Знал, конечно, что найдет разве только самое предварительное объяснение. Но тщательно все взвесить необходимо, в первую очередь чтобы попробовать найти причину неотвязного ощущения, что он все время чего–то не замечает. Оттого что в доме снова побывал неведомый визитер, оно слабее не стало. Короче говоря, сдаваться он не желал.
Однако этим утром ему не удавалось толком сосредоточиться. Через несколько часов он бросил свое занятие, собрал бумаги и поехал в Управление. Зашел опять через гаражи и добрался до кабинета незамеченным. Просидев полчаса над бумагами, он выглянул в пустой коридор и пошел к кофейному автомату. И едва успел наполнить стаканчик, как за спиной вырос Леннарт Маттсон. Валландер давно не видел начальника, но ничуть не соскучился. Леннарт Маттсон дочерна загорел и похудел, Валландер отметил это с завистью и досадой.
— Уже здесь? — сказал Леннарт Маттсон. — Невтерпеж? Тянет на работу? Так и должно быть, без увлеченности хорошим полицейским не станешь. Но вообще–то вы, по–моему, выходите на работу в понедельник?
— Я уже собираюсь домой. Заехал взять кой–какие бумаги.
— Минутка найдется? Есть приятные новости, хочу поделиться.
— Конечно. Времени у меня полным–полно, — сказал Валландер, не скрывая иронии, которой Леннарт Маттсон все равно не заметит.
Они пришли в кабинет начальника. Валландер сел в одно из посетительских кресел. Леннарт Маттсон взял с чисто прибранного стола папку.
— Приятные новости, как я сказал. У нас в Сконе процент раскрываемости один из самых высоких по стране. Мы раскрываем больше преступлений, чем почти все остальные. Причем у нас не только лучший результат, но и наибольший рост по сравнению с прошлым годом. Вот на этом нам необходимо еще сильнее сосредоточиться.
Валландер слушал начальника. Нет причин сомневаться: он слышал именно то, что сказано в отчете. Но Валландер знал, что трактовка статистики сродни фокусам. Всегда возможно составить статистику, одновременно и правдивую, и лживую. Валландер и его коллеги с прискорбием отдавали себе отчет, что совокупный процент раскрываемости у шведской полиции — один из самых низких на Западе. Хотя и не думали, что нижний предел уже достигнут. Негативное развитие будет продолжаться. Постоянные бюрократические преобразования влекли за собой опять–таки постоянно растущий поток нераскрытых преступлений. Дельные полицейские подразделения ликвидировались или же реформировались до тех пор, пока вообще не переставали функционировать. Стало куда важнее добиваться статистических показателей, чем по–настоящему расследовать преступления и отдавать преступников под суд. К тому же Валландер, как и большинство его коллег, считал, что приоритеты распределяются неправильно. Когда руководство шведской полиции решило, что «мелкие преступления» надлежит терпеть, рухнули остатки доверительных взаимоотношений между полицией и обществом. Рядовой гражданин вовсе не считал естественным и приемлемым, что обокрали его автомобиль, гараж или летний домик. Граждане хотели, чтобы и такие преступления раскрывались или, по крайней мере, расследовались.