— Я ещё побуду здесь минутку. Ты иди вниз, ладно?
Эрнст Зольтен совсем уже было собрался уйти, но тут повернулся, чтобы поцеловать дочку.
— Ты к ним скоро привыкнешь, Liebling,[16] — попытался он утешить её. — Просто подожди немного.
Анна чувствовала, что у неё горят щёки, и рада была, что в алькове темновато.
Когда отец ушёл, она выставила вперед правую руку и стала её разглядывать. Пошевелила пальцами, сосчитала их. Даже в неярком свете все пять отчетливо видны. Девочка уставилась на ногти, блестящие, с маленькими полукруглыми лунками, наклонилась, разглядывая красное шерстяное одеяло. Оказывается, оно всё в шерстинках, и ей видны эти шерстинки, сотни шерстинок.
Куда бы она ни смотрела, куда бы ни поворачивалась, всё вокруг было такое новое и непривычное, такое замечательное.
Наконец, одна и в полной безопасности, Анна позволила себе улыбнуться.
Глава 9
Начало
— Анна, поторапливайся! — раздался мамин голос.
Анна натянула второй чулок — длинный коричневый чулок, крепившийся подвязками к широкому тяжелому поясу — и взялась за приготовленную мамой нижнюю юбку. Ей уже было жарко. Большие штаны, доходящие до колен, пояс и подвязки, ненавистные шерстящие чулки в резинку, а теперь ещё и нижняя юбка.
Мама отдёрнула занавеску, отделяющую альков.
— Поторапливайся, — повторила она.
Анна надела белую блузку и застегнула пуговицы. Блузка едва сходилась на ней.
— Слишком быстро растёшь, — вздохнула мама.
Анна тоже вздохнула. Хорошо бы остановиться и больше не расти. Знать бы только, как это сделать. И так уже слишком большая. Ей чуть-чуть полегчало, когда она потянулась за новым платьем-туникой.
— К новому учебному году нужно хоть что-то новое, — решил папа.
Раньше каждому полагался полный комплект новой одежды к первому школьному дню, но теперь — дети уже привыкли — всё по-другому.
Гретхен попросила жёлтую блузку, на её фоне светлые волосы девочки отливали золотом. Мальчики выбрали по паре новых брюк. Они важно расхаживали по дому — новые брюки поскрипывали на ходу. Руди забыл, что он старший, и ничем не отличался от Фрица. Фрида и Анна получили по новому платью-тунике.
— Какая гадость, — возмущалась Фрида, — скучное и безобразное, точь-в-точь школьная форма.
— Оно тебе идёт, — мама даже не посмотрела в сторону нарядных, но куда более дорогих платьев. — Тут хороший запас, подол можно отпустить, и материал такой крепкий. Будет служить вечно.
Фрида застонала, мамины слова звучали убийственно.
Но Анне платье понравилось. Юбка у него была плиссированная, и девочка с удовольствием трогала остро заглаженные края материи. Ей доставляло удовольствие даже то, что туника такая простая, точно школьная форма. Анне всегда втайне нравилась школьная форма.
— Сядь, — велела мама, — дай мне тебя причесать.
Закончив, она послала Анну вниз показаться папе.
Анна заторопилась было вниз по лестнице, но тут же замедлила шаг, чувствуя своё великолепие и грандиозность. Она гордо предстала перед отцом.
Папа оглядел дочь. Анна ждала.
— Клара, — позвал он, — а банты?
Анна по-прежнему стояла прямо, но горделивое чувство внутри съёжилось в комочек.
Мамин ответ известен заранее и, ясное дело, не заставил себя ждать.
— У Анны в волосах ленты не держатся. Могу, конечно, ещё разок попытаться. Гретхен, принеси свои новые ленты.
Когда доктор Шумахер появился, чтобы отвести их с мамой в новую школу, на каждой жиденькой косичке сверкало по банту.
— Чудесно выглядишь, Анна, — улыбнулся доктор.
Девочка отвернулась, она-то знала правду.
— Так мило с вашей стороны, что вы вызвались проводить Анну в школу, — суетилась мама, натягивая пальто и помогая одеться Анне.
— Глупости, — ответил доктор, — просто я знаком с мисс Уильямс, да и с английским могу помочь. Много времени это не займёт.
Пока шли в школу, все трое молчали, не зная, что сказать. Школа была уже совсем рядом. Анна шла между мамой и доктором и делала вид, будто ей всё нипочем и сердце у неё не колотится так, словно сейчас выскочит из груди. Франц Шумахер протянул большую тёплую ладонь и поймал маленькую холодную ладошку. Анна попыталась вырваться, но он держал крепко. Она сглотнула и продолжала идти — один шаг… другой. Ладонь у него была совсем как папина. Девочка больше не пыталась освободиться, и страх куда-то пропал.
Мисс Уильямс оказалась первым из сплошных сюрпризов этого дня.
— Добро пожаловать в наш класс, Анна, — сказала она, когда доктор Шумахер, подтолкнув Анну вперед, представил их с мамой учительнице.