– Никаких иных агентов ЦИИ на месте происшествия не обнаружено, – сообщила Таина. – Вообще-то все это довольно весело.
– Телепорт установлен для вашего быстрого выхода, и сегодня он даже исправен! – добавила Шей.
Надя всегда была рада это слышать.
– Страховка?
– Готова, родимая, – пошутила Прия.
– На позиции, – пояснила Ин. Она была не особенно разговорчивой, но Надя услышала все, что ей было нужно. Вся команда рядом, а когда они вместе, Надя чувствует себя непобедимой.
Она снова обратила внимание на Монику.
– Зачем ты это делаешь? – крикнула Надя женщине, бросившейся на другую сторону башни. – Я более чем уверена, что Тесла имел в виду совсем не это!
Моника была права: луч смерти на самом деле правильнее было называть Телефорс. Он возник в разуме Николы Теслы, инженера-электрика начала XX века, которого мы должны благодарить за современное электричество (большая победа человечества). Наде нравился Тесла, ведь он был американским ученым с сербскими корнями, а она – американским ученым русско-венгерского происхождения, и это, по ее мнению, делало их в некотором роде похожими.
В 1930-х годах Тесла изобрел луч смерти (малая победа человечества).
Ну или, прошу прощения, Телефорс. На самом деле Тесла так и не построил его (а если он его и собрал, никто никогда не видел устройство), но довольно подробно описал свои планы по созданию этого супероружия на основе пучка заряженных частиц в трактате под названием «Новое искусство проецирования концентрированной недисперсионной энергии через естественные среды», что является научным способом сказать «до меня дошло, как сделать луч смерти».
Он был разработан, чтобы излучать огромную электрическую силу и стрелять микрочастицами с высокой скоростью. Что-то вроде гигантского смертоносного фонаря – генератора Ван де Граафа [Это реально классный электростатический генератор, который использует статическое электричество, чтобы ваши волосы прямо-таки торчали из головы. Выглядит как большая строчная буква i], но если дотронуться до него, то, вместо того чтобы заставить волосы встать дыбом, он, вероятно, вырвет их из головы с силой десяти тысяч солнц. Когда эта сила сфокусирована в луч, она может разрушить атомы любого живого существа или даже машины, которым «посчастливилось» оказаться под прицелом луча смерти.
Телефорса.
Как его ни назови, он стал настоящей катастрофой дня, даже для такого человека, как Надя, с ее-то солнечным характером.
Все еще ожидая ответа Моники, Надя внимательно осмотрела башню. Это определенно был не настоящий Телефорс. Вообще-то, не существует способа сделать рабочий экземпляр, хотя Тони Старк сейчас ей не помешал бы. Но это определенно был огромный и опасный электрический генератор.
И он по-прежнему оставался большой проблемой для людей, просто пришедших насладиться своим пибимпапом [Блюдо корейской кухни].
– Зачем я это делаю?! – повторила Моника в ответ. Она манипулировала панелью управления на основании башни, выбранной Надей для разрушения схемы, питающей генератор. – А почему бы, собственно, мне этого не сделать?!
– Разве я не об этом спросила?
Английский не был родным языком Нади, но она была почти уверена, что изъясняется совершенно понятно. Надя прижала руки к бокам и спикировала к Монике и пульту управления. Она приземлилась на расстоянии вытянутой руки от той, которая могла бы стать другом и партнером по лаборатории, а стала злобным ученым.
– Не подходи ближе, – предупредила Моника. – Я могу направить эти лучи прямо на тебя.
– Хорошо, – ласково сказала Надя, поднимая руки вверх. – Я останусь здесь. Но только если ты отключишь Телефорс. Это не даст ЦИИ никакой выгоды.
Покачав головой, Моника продолжила манипулировать элементами управления.
– Это нужно не ЦИИ. Это... – она запнулась. – Это... нужно мне. Ведь... я так хочу.
Ее голос звучал неуверенно. Надя вздохнула. Кажется, это плохой знак. Почему злые ученые всегда такие неоднозначные?
Видимо, зло во всем и виновато.
Моника отчаянно ударила ножом по панели управления, и красный дисплей с цифрами тут же начал обратный отсчет.
– Когда я здесь закончу, весь мир узнает мое имя.
Пара минут. Нехорошо.
Мощность, исходящая от Телефорса, начала возрастать.
– Ну конечно, стать знаменитой – хорошая причина для зла, – пробормотала Надя, подумав, что, судя по именам суперзлодеев, «Моника Раппаччини» в ближайшее время не попадет в списки лучших. Оно было довольно длинным, что затрудняло искрометные шутки во время драки, да и только самые злодейские психи использовали свои полные имена. Даже у других участников ЦИИ были прозвища, хотя и сомнительные («Искатель» Эмбер Сильверстейн? Серьезно?).