Как можно быстрее Надя устремилась вперед по скользкой поверхности пыльного комода. Туннель был коротким даже по нынешним меркам. Надя побежала и прыгнула, скользя вперед на попе, чтобы пробиться через брешь в стене.
«Надеюсь, это не случайная дыра в стене, – Надя сглотнула. – Или же я сейчас встречу очень удивленного паука прямо в его логове».
Взлом с проникновением остается взломом с проникновением, даже если человеческие законы не работают именно в жилищах паукообразных.
Надя выскользнула с другой стороны туннеля... и не была разочарована.
Это было что-то.
Половина ее ожиданий от старой отцовской комнаты сбылась здесь. Надя включила свет, прикрепленный к ее костюму, и – в этой импровизированной, встроенной в стену Муравьиной пещере – она поняла, что, по всей видимости, обнаружила тайную лабораторию своего отца.
Надя сглотнула. Это... было круто. Кому вообще не хочется отыскать в доме своего умершего отца целую тайную лабораторию? В большинстве старых книг [В основном авторства Нэнси Дрю], которые Надя прочла в Красной Комнате, подобные помещения обычно располагались за вращающимся камином или навесной книжной полкой.
А она получила крошечную лабораторию внутри дырки в стене.
У стены стояли прототипы древних костюмов Человека-Муравья, а связанные с ними шлемы лежали на полу перед ними. Муравьиные фермы выстроились вдоль другой стены от пола до потолка. Надя была потрясена, увидев нетронутое стеклянное хранилище с пузырьками, заполненными ничем иным, как частицами Пима. Лабораторные станции извивались по полу, на каждой столешнице лежали какие-то незавершенные проекты. Надя все поняла. Третья стена была просто заставлена книжными полками. Их было много. Всего этого было слишком много.
Ты никогда не сможешь узнать человека на сто процентов по его вещам. Это просто невозможно. Вещи никогда не расскажут, как звучал чей-то голос, смех или что человек мог счесть достаточно забавным, чтобы посмеяться. Какие-то впечатления, их тени. Вы можете интерпретировать это все в соответствии именно с удобными вам представлениями о человеке.
Как Надя все это интерпретировала? С чего бы ей вообще начать? Она провела пальцем по одному из лабораторных столов, оставляя за собой чистый след. Скамейки были загромождены, но ей в этом беспорядке виделся некий узор. Она узнала часть себя в бессистемной манере отца. Делало ли это ее похожей на своего отца? Было ли это совпадением?
Ин назвала это «упорядоченным хаосом Нади». Надя особо не задумывалась, у нее просто не хватало времени быть аккуратнее. Но вот она посреди «упорядоченного хаоса» самого Хэнка, и ей хотелось думать, что для него это что-то значило. Правда была где-то под слоем пыли, но Надя не могла достать ее, затеяв уборку.
Однако она посмеялась над древней коробкой Lucky Charms. Надя считала их отвратительными, даже когда они были свежими (кто вообще захочет есть столько сахара с утра?! Американцы были дикими). Хэнку же они явно нравились. Так что, вероятно, в душе он был ребенком. Или сахарным наркоманом. В любом случае ей придется их выбросить. И все здесь вымыть. И переделать еще сотню дел...
Следуя за светом налобного фонаря, Надя подошла к книгам. Иногда, когда она была перегружена, Наде помогало только сосредоточиться на какой-нибудь простой вещи – например, на музыке или подсчете коллекции. Надя начала читать заголовки на корешках лежащих перед ней книг.
«Физика элементарных частиц и вы», – прочитала она, проводя пальцем по корешку книги. «Утраченная лекция Фейнмана», «Странная теория света и материи»... «Куриный суп для души»? Он любил готовить! Надя восхищалась этим новым взглядом на Хэнка. Она продолжала просматривать названия книг, зная, что это были любимые книги ее отца, к которым он возвращался снова и снова. В большинстве своем это были названия книг по физике.
Ну конечно. По большей части скучные шрифты и ужасные дизайнерские решения обложек, скрывающие внутри увлекательные миры.
Кроме... Палец Нади остановился на книге меньше и тоньше остальных. На ее корешке ничего не было написано. Там было пусто.
Она вытащила ее с полки. Переплет из мягкой коричневой кожи. Надя перевернула книгу, чтобы увидеть переднюю обложку. Золотыми чеканными буквами было одно слово: журнал.
Глаза Нади расширились. Она была удивлена. Зная его лишь по рассказам Джанет, Надя совершенно не думала, что Хэнк относится к типу людей, повернутых на самоанализе, но тогда она еще не знала его по-настоящему. Если бы он как-то соприкасался с собственными чувствами, может, он не был бы таким... Ну, вы поняли.