– Бедная Сюзи!.. – вздохнула Эдерна, сжимая руку своей подруги. – Ты правильно поступила, что приехала именно сюда. Я не претендую на то, чтобы заставить тебя забыть о своем горе, однако ты знаешь, что я люблю тебя как сестру, а потому ты можешь жить здесь столько, сколько захочешь! Мой муж – мужчина благовоспитанный, и он не сочтет твое присутствие сколько-нибудь обременительным. Ему уже известно, какая крепкая дружба связывала нас в монастыре! Поскольку ты, став вдовой, вынуждена скрываться, я… я пойду даже на то, чтобы предложить тебе…
– Что?
– Растить двух детей младенческого возраста – это будет для меня очень обременительно. Доверять же их кормилице я не хочу. Если бы ты захотела мне помочь, то, я думаю, мой муж согласился бы тебе за это платить. Не сочти подобное предложение унизительным: к тебе не будут относиться как к служанке. Ты станешь гувернанткой Эктора и моего второго ребенка, который, судя по тому, как он брыкается внутри живота, обещает быть беспокойным.
Говоря о своем будущем отпрыске, Эдерна положила ладонь на живот, в котором этот отпрыск «брыкался».
Сюзи не стала сообщать своей подруге, что в ее дорожной сумке лежат двести семьдесят тысяч ливров золотом, выигранных в карты ее покойным супругом: Эдерна сочла бы ее авантюристкой, а ее отношение к авантюрам было крайне негативным. Что еще ей, Сюзанне, оставалось делать, кроме как согласиться жить – по крайней мере, в течение некоторого времени – в доме мадам де Пенфентеньо?
– Я постараюсь быть ласковой по отношению к твоим детям, – пообещала Сюзи. – Я буду их любить как своих собственных все то время, в течение которого я буду их гувернанткой, потому что у меня нет ни надежды, ни желания когда-нибудь обзавестись собственными детьми…
– Почему ты так говоришь? В жизни полно неожиданностей: ты ведь влюбилась в мужчину и вышла за него замуж, несмотря на все те предубеждения, которые имелись у тебя относительно замужества!
– Я буду хранить верность памяти Антуана!
– Поступай так, как сама считаешь нужным, но твои обеты безбрачия и целомудрия предназначены скорее для монахинь, которые нас обучали и воспитывали…
Элуан остался в усадьбе Клаподьер на обед, и именно во время обеда Сюзи познакомилась с Жозефом де Пенфентеньо. В ходе общения с этим энергичным сорокалетним мужчиной создавалось впечатление, что он и в самом деле такой благовоспитанный человек, каким его считает супруга. Прежде чем стать богатым судовладельцем, он занимался каперством[44] в интересах короля Людовика XIV. Он сколотил при этом приличное состояние, которое теперь приумножал, снаряжая торговые суда и отправляя их за товарами в Новую Францию[45]. Его шурин, похоже, относился к нему с уважением, и между ними завязался мужской разговор о событиях, происходящих во Французском королевстве в целом и в городе Сен-Мало в частности. Сюзи очень внимательно слушала высказывания господина де Пенфентеньо относительно кораблей, их экипажей, капризов моря и опасностей, связанных с каперством. Элуан отнюдь не испытывал какого-либо влечения к морю, и по его репликам Сюзи поняла, что он умеет тонко иронизировать и аргументированно спорить.
– Вольтер в Париже все еще на слуху? – спросил он.
Сюзи рассказала о том, что знала: из-за одного из своих дерзких памфлетов Вольтер сидел в Бастилии, но теперь он на свободе и пытается поставить на сцене трагедию.
Этот разговор продолжался до самого вечера.
Сюзи согласилась на предложение хозяев усадьбы стать гувернанткой их детей, но при этом отказалась от платы.
Начиная со следующего дня она снова облачилась в женскую одежду и стала вести себя как женщина. Цвет одежды она выбрала такой, чтобы он соответствовал ее трауру, а фасон – чтобы он соответствовал тому положению, которое она отныне занимала в усадьбе Клаподьер.
В ноябре в результате успешных родов на свет появилась Беренис, и Эдерна тут же полностью переложила заботу о маленьком Экторе на плечи своей подруги. Этот мальчик напоминал Сюзанне ее сводного брата Жана-Батиста, которого она когда-то нежно любила. У него были такие же белые локоны, такие же лукавые глаза и такой ангельский вид, который не позволял рассердиться на этого ребенка, как бы сильно тот ни шалил.
Эктор обожал Сюзанну, однако мать его к ней не ревновала. Сюзи же отнюдь не испытывала тех порывов нежности, которые она замечала у Эдерны по отношению к детям. Она просто терпеливо слушала то, что ей лепетал Эктор, следила за тем, чтобы он правильно произносил слова, и рассказывала ему сказки. Все остальное время она проводила в компании подруги, которая чаще всего при этом держала возле груди новорожденного ребенка и выглядела очень даже довольной своей жизнью.
44
Каперство – захват (с разрешения своего правительства) вооруженными судами, принадлежащими частным лицам, коммерческих неприятельских судов или судов нейтральных стран, занимающихся перевозкой грузов в пользу противника.