– Нет, дорогой. Теперь у меня есть все. – Протянув руку, Нали погладила его по щеке. – Как долго тебя не было.
– Мне очень жаль, – искренне отозвался он.
Нали похудела, хотя по-прежнему была крупной женщиной. Джек крепче сжал ее руку.
– Теперь я могу уйти с миром, – тихо вымолвила она. – Мучи ждет. – Нали слабо улыбнулась: – Я так устала.
– Нет, мама. – Голос Джека дрогнул. – Не уходи. Отец ждал до сих пор. Подождет еще немного. – Слезы навернулись ему на глаза.
– Я задержалась только для того, чтобы попрощаться с тобой. – Ее взгляд вдруг стал необыкновенно ясным. – Как ты жил с белыми людьми, сынок?
– Хорошо, – напряженно ответил Джек.
Он не мог сказать ей правду. Не мог признаться в том, как тяжело жить в двух мирах – белых и апачей – и не принадлежать ни к одному из них.
– Ты выбрал себе имя воина, сын? Пора тебе носить гордое славное имя.
– Да, – неохотно признался он.
– Назови мне его, – улыбнулась Нали.
– Джек Сэвидж.
В ее глазах отразилось разочарование.
– Это имя белых.
– Да.
– Вначале ты покинул свое племя, чтобы жить в мире белых, а теперь взял их имя. Неужели ты готов повернуться спиной к своему народу, ко всему, чему учили тебя родители?
– Нет, мама, нет.
Нали устало вздохнула, пытаясь приподняться на постели. Джек поддержал ее, и по его щеке скатилась слеза.
– Не расстраивайся, мама. Это не так уж важно, – сказал он, сознавая, что лукавит.
– Как может быть не важно, что мой сын вернулся домой с именем белого человека? Не забывай, ты в такой же степени апачи, как и белый.
– Поверь, я никогда этого не забуду, – отозвался он.
– Джек – это имя, которое дал тебе твой настоящий отец, – задумчиво промолвила Нали, поглаживая его руку. – Великий воин Кочис назвал тебя Ниньо Сальваж. Отныне я буду звать тебя Сальваж.
Джек подавил подступившие к горлу рыдания.
– Ты собираешься жениться? – с надеждой спросила Нали.
– Нет, мама. Нет женщины, которую бы я хотел.
– Так найди ее, Сальваж. Ты слишком хорош, ты должен иметь сыновей.
Упоминание о женщине, которая могла бы родить ему сыновей, усугубило его горе, вызвав мучительное воспоминание о неподвижных телах его первой жены Чипы, лежащей в луже собственной крови, и их мертворожденной дочери. Но властный тон Нали не позволял ослушаться.
– Хорошо, мама, – почтительно отозвался Джек.
– Дати все еще хочет тебя. Она была бы рада снова стать твоей женой.
Джек покорно кивнул, подавив внутренний протест.
– Но сердце подсказывает мне, что на этот раз ты возьмешь белую жену. Я не понимаю этого. Пусть в твоих жилах смешались белая и красная кровь, в душе ты апачи. – Нали закрыла глаза. – Когда-нибудь, сынок, тебе придется сделать выбор.
Джек поднес ее руку к губам, чувствуя, как глаза застилают слезы.
– Я видела Мучи, – вымолвила она. – Он такой же красивый, как в тот день, когда мы встретились.
Джек погладил ее по голове.
– Да, мама.
– Отец зовет меня. Он очень счастлив, – еле слышно промолвила она.
Спустя час Нали умерла. Дыхание ее внезапно замедлилось и оборвалось.
Когда тело подготовили к погребению, Нали вместе с немногими принадлежавшими ей вещами водрузили на лошадь, и процессия, состоявшая из Джека, Шоцки и их двоюродных братьев, двинулась в сторону скал. Следуя обычаю, могилу заложили камнями, а лошадь убили. К тому времени, когда они вернулись в лагерь, солнце уже стояло высоко в небе.
Джек спустился к бурному потоку, протекавшему через каньон. Вода была ледяной, но горе притупило все ощущения. Он разделся и вошел в поток. Печаль не проходила. Джек разделял веру апачей, что Нали ушла в другой мир, соединившись с мужем, но хотел, чтобы она вернулась.
Выйдя из воды, он настороженно замер. Кто-то прятался за сосной. Его револьвер лежал на земле рядом с одеждой. Сделав длинный прыжок, Джек схватил чужака.
Это была Дати. Она вскрикнула от боли. Джек изумленно уставился на девушку, все еще сжимая ее руку. Длинные черные волосы Дати были распущены и переливались на солнце яркими бликами. Она была одной из самых красивых девушек в племени: с высокими скулами, глубоко посаженными глазами, прямым носом с легкой горбинкой, стройной, длинноногой, с небольшой, но соблазнительной грудью. Она была младшей сестрой Чилы, и Джек выполнил свой долг, женившись на ней через год после смерти первой жены.
А когда ушел из племени, развелся, чтобы Дати могла выйти замуж за другого воина, который позаботится о ней.
– Что ты здесь делаешь? – спросил он, выпустив ее руку. – Ты могла попасть в большую беду, если бы кто-нибудь увидел, как ты подглядываешь.
– Мне все равно, – тихо сказала она. – У тебя горе. Я хочу утешить тебя.
Джек отвернулся.
– Ты не можешь утешить меня. И никто не может.
– Пожалуйста, – выдохнула она. – Я ждала целый год, пока ты вернешься, прежде чем вышла замуж. Но теперь я вдова. Позволь мне любить тебя. Это поможет тебе забыться.
– Я не хочу забывать, – отрывисто бросил Джек. Губы Дати задрожали.
– Я хочу быть твоей женщиной.
Джек натянул кожаные штаны и застегнул ремень с торчавшим из кобуры «кольтом». – У меня уже есть женщина, – сказал он.
– Белая? – В ее голосе прозвучали слезы.
– Да, – солгал Джек, желая положить конец этой затянувшейся влюбленности.
Глава 17
Джек сидел под деревом у ручья, предаваясь воспоминаниям. После ухода Дати никто из соплеменников не беспокоил его. Помимо свойственной апачам деликатности, их останавливал страх. Они полагали, что дух умершего витает рядом с тем, чьи мысли заняты покойным.
Неслышно подошел Шоцки. Джек даже не заметил его приближения. В детстве они часто играли в охотника и его добычу. Побеждал тот, кто мог подкрасться бесшумно. Джеку никогда не удавалось одержать вверх над Шоцки, хотя брат уверял его, что он двигается не хуже любого апачи.
Увидев брата, Джек слабо улыбнулся:
– Опять я проиграл тебе.
Шоцки опустился на землю рядом с ним.
– Не думаю, что ты бы проворонил меня сейчас, если бы не горе. – Он протянул Джеку глиняный кувшин с маисовой водкой.
Хлебнув из кувшина, он вернул его брату. Тот сделал большой глоток.
– Мне уже не хватает ее, – сказал Джек немного погодя, не упоминая имени матери.
Говорить о мертвых считалось дурной приметой, особенно называть их по имени.
– Мое сердце тоже скорбит.
В молчании они пили, передавая друг другу кувшин. Ветер шевелил траву, раскачивал ветви сосен. Где-то ухнула сова. Мужчины вздрогнули и переглянулись. Все знали, что духи обычно возвращаются в облике сов или койотов. Спустя некоторое время Джек промолвил:
– По крайней мере она теперь с отцом.
Шоцки кивнул.
– Или будет там, – пробормотал он, когда снова заухала сова. Средь бела дня! – Она хотела, чтобы у тебя были сыновья.
Вздрогнув, Джек повернулся к брату:
– Знаю.
– У нас много прекрасных девушек.
– Двух раз вполне достаточно. – Яркий образ Кэндис Картер предстал перед глазами Джека, и его охватила пронзительная тоска.
Шоцки помотал головой, пытаясь избавиться от хмеля. Кувшин был наполовину пуст.
– Жить без женщины так же вредно, как и иметь слишком много женщин.
– Верно. – Джек кивнул.
Алкоголь несколько притупил его горе. Апачи воспитывались в духе сексуальной умеренности, но Джеку не удавалось соблюдать ее со своими двумя женами. В глубине души он полагал, что причиной тому его белая кровь. Джек попытался представить Кэндис Картер своей женой. Никакая сила не удержала бы его вдали от ее постели.
– Твоя вторая жена сохнет по тебе.
– Возможно.
– Может, у тебя кто-нибудь есть?
– Нет, – скрипнул зубами Джек, посмотрев на брата в упор. – Хотя… В общем, она белая. Тебе этого не понять.