– Кочис подарил его родителям моего мужа.
– А что случилось с настоящими родителями Джека?
– Не знаю. Спроси у него. Наверное, умерли.
Позже, когда женщины натянули шкуры поверх сплетенного каркаса, Луси преподала Кэндис урок стряпни. Кэндис не слишком интересовало, как приготовить желудевую похлебку, но ей нравилась Луси. Вручив новой родственнице две корзины, индианка отправила ее к ручью за водой.
Девушка с сомнением посмотрела на нее:
– А они не протекут? Луси рассмеялась:
– Загляни внутрь.
Открыв крышку, Кэндис увидела в корзине глиняный сосуд.
– Мы почти не пользуемся керамикой, она слишком часто бьется, – объяснила Луси. – Но иногда это необходимо.
Ручей протекал в отдалении от лагеря. Уставшая за день Кэндис медленно шла среди сосен, радуясь, что она одна. Она почти дошла до ручья, когда услышала голоса. Подняв глаза, Кэндис замерла. Она увидела Джека и Дати. Индианка что-то быстро говорила, положив руки ему на грудь. Он с непроницаемым видом слушал, удерживая ее за талию.
При появлении Кэндис Джек опустил руки и отступил назад. Затем резко заговорил с индианкой. Та возразила и бросилась к нему на грудь, вызывающе глядя на Кэндис. Джек что-то сказал, Дати отстранилась, но, прежде чем уйти, смерила Кэндис угрюмым взглядом.
Джек подошел к Кэндис и взял у нее корзины:
– Дай-ка мне.
Кэндис холодно посмотрела на него.
– Сама справлюсь, – буркнула она. Джек уперся.
– Нет. Они тяжелые.
Кэндис резко выпустила корзины, и Джек чуть не упал. Искоса взглянув на нее, Джек направился к ручью. Кэндис сердито посмотрела ему вслед, затем бросилась вдогонку, шумно продираясь сквозь кусты. Джек набирал воду. Остановившись рядом с ним, она заметила, что он прячет улыбку.
– Что это тебя так рассмешило?
– Ты! – ответил он сквозь смех. – Боже! Чтобы такая грациозная женщина производила столько шума! Кэндис, я должен научить тебя ходить.
Кэндис молча ждала, пока он перестанет смеяться. Когда Джек наконец успокоился, она небрежно спросила:
– Эта женщина – твоя любовница?
Глава 30
– Ну так как? Она твоя любовница?
– Нет.
– Я не верю тебе.
– Я никогда не лгу.
– Вот как? Тогда почему Дати утверждает обратное?
– Она ревнует. – Джек положил руку на плечо Кэндис, но, почувствовав, как она напряглась, тут же отстранился. – В любом случае какое тебе дело?
– Никакого, мистер Сэвидж, уверяю вас. Он сжал ее плечо.
– Ты, случайно, сама не ревнуешь?
– Я? Ревную? – Она презрительно рассмеялась. Усмехнувшись, Джек коснулся ее подбородка указательным пальцем.
– Признавайся, милая. Я никому не скажу.
– Чтобы я ревновала к какой-то индианке… Воцарилось напряженное молчание, а когда Джек наконец заговорил, голос его прозвучал тихо и отчужденно:
– Кто бы подумал, мисс Кэндис, что у такого прелестного существа столько предрассудков?
– А почему бы мне их не иметь? Апачи – дикари. Они насилуют, убивают и скальпируют женщин и детей.
– Апачи не причиняют зла женщинам и детям.
– Неужели, Джек? Ты хочешь сказать, что Хаука не причинил мне вреда?
Джек притянул Кэндис к себе.
– Я точно знаю, что Хаука не изнасиловал тебя.
Кэндис покраснела. Джек не сводил с нее напряженного взгляда, охваченный дурными предчувствиями.
– Он изнасиловал меня! – выкрикнула Кэндис. – Руками!
– Он всего лишь осматривал тебя. Кэндис с гадливостью рассмеялась:
– Однако это доставило ему удовольствие, поскольку его семя залило мне бедра.
Джек живо представил себе, как Хаука, проникнув пальцами в Кэндис, потерял над собой контроль. Его охватила ярость. Он понял, что когда-нибудь он убьет Хауку.
– Ты такой же дикарь, как они, да? Тоже осматриваешь белых пленниц?
Джек не счел нужным отвечать.
– Пойдем, – сказал он. – Поможешь Луси приготовить еду.
– Ты осмотрел меня, когда нашел? Когда я была без сознания? – упорствовала Кэндис.
– Я спас тебе жизнь, и тебе это отлично известно.
– Ты поцеловал меня в амбаре! – В голосе ее звучало обвинение, глаза наполнились слезами.
– Я всего лишь человек, – отозвался Джек. Кэндис, однако, не отставала.
– Сколько белых женщин ты похитил, Джек? Скольким навязался силой? Или мне одной так повезло?
Они сверлили друг друга взглядами.
– Я видела это собственными глазами, – с вызовом бросала Кэндис. – Оскальпированного мальчика, которому не было и десяти лет. Признайся, ты такой же, как и они?
– Я мужчина. Ничего бы не произошло, если бы не твои выкрутасы. Можешь сколько угодно лгать мне или себе, но мы оба знаем, что ты спала и видела этот поцелуй с того самого дня, как мы встретились.
– Ничего подобного!
– Что же касается мальчика… Если это дело рук апачей, то только отступников, изгнанных из племени. – Джек устремил на нее обжигающий взгляд. – Не все индейцы одинаковы.
– Не пытайся убедить меня, что апачи не кровожадные убийцы. Вместе со мной они захватили ковбоя. Его пытали, прежде чем убить. Я слышала его крики.
– А он пытал юношу, которого мы нашли. Поэтому ковбоя разыскали и привезли сюда, чтобы подвергнуть пытке и убить в отместку. Да, мы убиваем, пытаем, насилуем и снимаем скальпы. Но только в возмездие за что-то. Если какой-нибудь ранчеро изнасилует и убьет Луси, Шоцки заберет его жену, дочь или сестру, изнасилует, а потом убьет.
Кэндис знала, что не следует провоцировать его, но тем не менее спросила:
– А ты? Что сделаешь ты, если кто-нибудь изнасилует и убьет твою женщину? Найдешь женщину преступника и поступишь с ней так же?
– Да.
Когда Джек ушел, оставив ее с Луси, Кэндис все еще кипела от гнева. Неужели он действительно, пусть в отместку, насиловал и пытал? Ее сознание не желало мириться с правдой.
Кэндис стало совсем тоскливо. Чтобы отвлечься, она переключила внимание на Луси. Стоя на коленях, та заворачивала небольшие хлебцы в соломенные циновки.
– Что это ты делаешь? – поинтересовалась Кэндис. Улыбнувшись, Луси протянула ей хлебец. Кэндис с опаской откусила кусочек и удивилась.
– Очень вкусно.
– Это из мескаля. Мы используем… не знаю, как это по-вашему называется… – Она изобразила пальцами шар.
– Клубни? – подсказала Кэндис. Луси кивнула:
– Да. Мы перетираем клубни в муку и печем из нее хлебцы. В таком виде их можно долго хранить на случай нехватки продуктов, например, зимой.
– Помочь тебе? – спросила Кэндис и попробовала подражать ее действиям.
– Из тебя получилась бы хорошая жена, – заметила индианка через несколько минут.
Кэндис улыбнулась, но все ее мысли были заняты Джеком.
– Луси, – осторожно начала она. – Правда, что Дати – любовница Ниньо Сальважа?
Индианка подняла на нее недоумевающий взгляд.
– Я не знаю этого слова.
– Ну… она его женщина?
– А, понятно. – Луси задумалась, как бы подыскивая слова.
Кэндис похолодела, по-своему истолковав ее молчание.
– Я так и знала! – воскликнула она.
– Нет, Дочь Солнца. Теперь нет. Когда-то они делили ложе, но это было давно.
– Но она была его женщиной?
– Много зим назад.
Кэндис сжала кулаки. Но какое ей до этого дело? Что с ней происходит?
Мужчины появились через несколько часов, словно почуяв, что наваристое рагу готово. Все четверо расположились в вигваме Шоцки.
Стараясь не смотреть на Джека, Кэндис наблюдала за его братом и Луси. Шоцки сел на землю и обратился к жене на языке апачей. Та рассмеялась и протянула ему миску с едой. Джек стоял так близко, что Кэндис ощущала тепло его тела. Поблагодарив Луси, он присел на корточки рядом с Кэндис, скользнув шершавой ладонью по ее шее. И все – ни слова, единственное прикосновение, заключавшее в себе слишком многое.
Как только они вышли, Кэндис взглянула на Джека и небрежно бросила:
– Луси рассказала мне.