Вдруг Сара Кембл начала раскачиваться взад-вперед, жалобно подвывая.
— Я не должна была оказаться тут. Во всем виноват Обедайя. Это он послал меня отнести этот стул миссис Севалл. Я не хотела идти. — Похититель Сары мрачно посмотрел на нее, и рука его легла на дубинку. Но Сара, ничего не замечая, продолжала причитать. — Я никогда не любила Нэнси Севалл. Я рада, что с нее сняли скальп. Рада, слышите? Но я не должна была оказаться здесь. Это все...
— Заткнись! — шикнула на нее Делия. — Или ты хочешь, чтобы тебя убили томагавком?
Сара тут же повернулась к Делии.
— Они убили твоего Нэта. Убили и сняли с него скальп. Это ему наказание за то, что он женился на тебе Я ему говорила, что ты просто дешевая шлюха из таверны, но он меня не слушал. Никогда. Теперь-то он, наверное, пожалел об этом.
Делия стиснула зубы и отвернулась. Но ярость сменилась непреодолимым желанием броситься на землю, рыдать и бить кулаками.
О, Нэт, Нэт...
Услышав вопли Сары, ее хозяин затянул низким голосом монотонную песню. Внезапно он вскочил на ноги и начал танцевать, изображая в пантомиме то, что произошло утром. Он пригласил жестом двух других присоединиться к нему, но они только кивали, показывая, что им нравится его пение, однако по-прежнему лениво сидели у костра.
Он закончил свой танец, высоко подпрыгнув в воздухе и потрясая томагавком. Откинув голову назад, он приложил сложенные ладони к губам и издал долгий резкий звук, похожий на вой волка.
На следующее утро он убил Сару Кембл.
Они снялись с места перед самым рассветом и направились к реке. На берегу индейцы вытащили из кустов большое шестиместное каноэ, замаскированное еловыми ветвями.
Сара уселась на землю и отказалась залезать в каноэ.
— Я не поеду. Оно перевернется. Я могу утонуть.
Она говорила так вежливо, словно отказывалась от чашки чая.
Разозленный упрямством Сары, ее похититель взмахнул концом веревки, но это не произвело на нее никакого впечатления.
— Нет, нет, нет. — Она затрясла головой, как упрямый ребенок. — Я не поеду, и вы не сможете меня заставить.
Делия заметила, как потемнело от ярости лицо индейца. Она начала потихоньку выбираться из каноэ, надеясь, что сможет образумить Сару, но ее дернули за веревку. Она упала на свое место, обливаясь слезами.
Элизабет вскрикнула — тоненько и жалобно, спугнув пару уток. Вслед за тем с берега донесся страшный булькающий звук. Делия бросилась на колени и закрыла Элизабет рот ладонью, не дав ей закричать еще раз.
— Тише, Лиз, тише, все хорошо, — мягко шептала она, поворачивая голову подруги так, чтобы та не увидела чудовищного зрелища на берегу. — Не кричи, все хорошо.
Индеец вскочил в каноэ, держа свежий скальп Сары. Элизабет билась в истерике, прижавшись к Делии.
Похититель Делии оттянул ее за волосы назад, оторвал ее руку от рта Элизабет, и тогда рыдания услышали все.
— Не убивайте ее! — воскликнула Делия, потому что крики женщины становились все громче, нарушая зловещую тишину над рекой.
Индеец вцепился в руку Делии и оттащил ее, прижав коленом ко дну лодки, но она вырвалась, работая локтями и кулаками и понимая, что если она не заставит Элизабет замолчать, то они убьют ее.
Делия впилась ногтями в щеку индейца. Он набросился на нее и сильно ударил по лицу. У нее потемнело в глазах, но тут же она снова начала сопротивляться. Вдруг Элизабет замолчала, зажав зубами кулак.
Вытерев ладонью кровоточащую губу, Делия посмотрела на человека, ударившего ее. Она никогда еще не испытывала такой ненависти.
— Плевать я на тебя хотела, ублюдок, подонок, дикарь кровожадный...
Он схватил ее за горло, потом приблизил к ней свое лицо. Ее ногти оставили на его щеке глубокие красные следы.
— Запомни, — сказал он на прекрасном английском языке, — может, я и дикарь, но не ублюдок. Мои родители были женаты, когда я родился. Мои люди зовут меня Духовидцем, но для тебя я хозяин.
Делия прикусила язык, чтобы слова не сорвались с ее губ. Рука сильнее сжала ее горло, перекрыв доступ воздуха.
Он смотрел на нее так долго, что у Делии потемнело в глазах. Потом он отпустил ее и, взяв весло, оттолкнул каноэ от берега.
— Ладно, — сказал он, пока Делия пыталась справиться с удушьем, — посмотрим, Лузифи, сохранишь ли ты присутствие духа, когда будешь бежать сквозь строй.
Сквозь строй.
Делия надеялась, что ужас, который она испытала, не отразился на ее лице. Желая доказать, что ее не напугали его слова, она беззаботно улыбнулась.
— Меня зовут Делия, — сказала она.
Ее слабая улыбка, не произвела никакого впечатления на бесстрастного индейца.
— У тебя теперь нет другого имени, кроме «авакон», — произнес он. — Рабыня.
Делия колебалась.
— А что значит «Лузифи»?
Он молча смотрел на нее черными холодными глазами.
***
Сначала они услышали звуки — крики, вопли, бой барабанов, лай собак. Потом донесся запах жареной рыбы. Перед ними расстилалось серебристое озеро, окруженное величественными темно-голубыми елями.
Деревня состояла из длинных домов и вигвамов, обнесенных частоколом из огромных стволов высотой двенадцать футов. Вокруг деревни простирались поля, засеянные кукурузой, ее сухие листья шуршали на вечернем ветру. Груды сельди, удобрения для кукурузных полей гнили в кучах за частоколами, отравляя воздух запахом жира и, гниения. Пламя от горящих сосновых сучьев мелькало в серой мгле, и дым вздымался кольцами над вигвамами и над множеством маленьких открытых костров. Воздух гудел от криков, песен, лая собак и барабанного боя.