— Ты наблюдала за мной?
— Всю твою жизнь. Как и за твоей матерью.
— Зачем?
— Моя работа — защищать тайну расы. — Она протянула руку. — Пойдём со мной, сестрёнка.
Джулианна уставилась на её маленькую призрачную руку.
— Ты убьёшь меня.
— Ты просто на какое-то время останешься в хрустальном измерении.
— Где и умру. Мелисанда, не дури меня. Ллин может и были вне прицелов тысячи лет, но мы не забыли о вас. Все знают, что ни одно материальное существо не проживёт там. — Сердце сдавили тиски страха. Она для ллин настоящая угроза. — Скажи, Мелисанда, как вернуть осязаемое тело? — Она и требовала и молила одновременно. — Скажи мне, как не дать этому повториться, чтобы не выдать вас?
Мелисанда сжала и разжала зубы, в её глазах виден был спор.
— Джулианна? — раздался голос Камбрии из-за двери. — Ребята приехали. Зиланд здесь!
Мелисанда щёлкнула пальцами, и боль пронзила тело Джулианны, словно в неё воткнули дюжину дротиков с острыми иглами, отчего было трудно вздохнуть, а на глаза навернулись слёзы.
Что это? Смерть?
Но прежде чем Джулианна успела испугаться, боль отступила, а руки вновь стали из плоти и крови.
Лицо Мелисанды стало непроницаемым.
— Контролируй эмоции, сестрёнка. Это ещё не конец.
Холодный ветер с ароматом сосен пронёсся по комнате, и Мелисанда исчезла.
Джулианна, злая и расстроенная, опустилась на стул.
Когда боль ушла полностью, Джулианна обняла себя за талию и уставилась туда, где стояла Мелисанда.
«Что же мне делать?»
В дверь вновь постучали.
— Джулианна?
— Иду, — с трудом сдерживая дрожь в голосе, крикнула она и схватилась за туалетный столик, боясь, что её стошнит.
Зиланд. Почему сейчас? С чего он решил вернуться? Как бы это ни было больно, Джулианна могла лишь надеяться, что ему до сих пор противно на неё смотреть, как и в ту ночь, что он будет продолжать игнорировать её, как в течение этих десяти лет. Иначе, как она скроет то, что происходило с ней? Как не дать ему потребовать объяснений?
Она услышала, как на улице хлопнули двери машины, а затем приветственные крики.
Зи.
В животе завязался нервный узел, когда она подошла к шкафу, чтобы взять туфли к платью. Десять лет она мечтала об этом дне. И все десять лет его страшилась. Но все причины — смущение, боль, любовь — больше ничего не значили на фоне страха, поглотившего её жизнь. Теперь уже не важно, что почувствует Зиланд — обрадуется ли, увидев её, или будет держаться стороной. Не имело значения, видит ли он в ней ребёнка, которого любил, как своего, или женщину, которую может захотеть.
Важно лишь одно — заставить его вернуться в анклав Британии.
Уберечь его и всех, кто ей дорог.
Глава 3
Зиланд совсем не изменился.
Джулианна остановилась на полпути вниз, сжимая деревянные перила, пока костяшки не побелели. Нет. Он стал прекраснее, чем она помнила. Короткие тёмные волосы обрамляли классически-красивое лицо, которое могло быть спокойным, как вечернее озеро, или, как сейчас, очаровательно ясным, когда он отвечал на приветствия собравшихся териин. Широкие плечи, затянутые в темно-синий блейзер и полосатую футболку, узкая талия, длинные ноги. Зи самый высокий среди присутствующих.
В этот момент он поднял взгляд, словно почувствовал, что она на него смотрела. Тёмно-карие глаза сосредоточились на ней, заставляя замереть на месте. Тепло и нежность смягчили его черты, уничтожая любую надежду, что ему всё равно на неё или на то, что он вообще о ней забыл.
Любовь к нему сотрясла систему, разрушая тщательно выстроенную защиту. Джулианна едва сдержалась, чтобы не сбежать по лестнице и не кинуться к нему в объятия, как она делала в детстве. Она не могла. Не в этот раз. Если его гнев — существуй он вообще — стихнет, именно Джулианне придётся отстраниться от Зиланда. Меньше всего она могла сейчас дать им сблизиться и позволить увидеть лишнее. Ей придётся притвориться, что он больше ничего для неё не значил. Даже если это величайшая ложь.
Джулианна оторвала взгляд от Зиланда и сосредоточилась на стуке своего сердца и необходимости заставить ноги двигаться, хотя и хотела повернуться и убежать обратно в свою комнату. Паника сдавила горло. Как Джулианна могла смотреть Зиланду в глаза? Как могла скрыть свои чувства? Как не дать ему понять, что что-то не так, когда абсолютно всё не так?